Иллюстрации
В конце 1920-х годов руководство страны взяло курс на форсированную индустриализацию. Не желая конкурировать с частником, государство начало ликвидацию частного предпринимательства, которое существовало в годы нэпа. Это привело к товарному и продовольственному кризису. С 1927 года в стране стихийно распространялись нормирование и карточки, а в январе 1931 года официально была введена всесоюзная карточная система на основные продукты питания и промтовары.
Торговля в первый день введения хлебных карточек в столице. Москва, 1929.
«Кто не работает на индустриализацию, тот не ест»: карточки получили только те, кто трудился на государственных предприятиях, и члены их семей. Отоваривать карточки нужно было в ведомственных закрытых распределителях (ЗР), закрытых рабочих кооперативах (ЗРК) или отделах рабочего снабжения (ОРС). На фото – ЗРК завода «Манометр», 1930.
Январь 1930 года. В стране уже ввели всесоюзную карточную систему на хлеб, а в промышленных центрах – карточки на все основные продукты питания. На фото: заборная книжка на имя Егорова Петра Федоровича. Выдана Центральным рабочим кооперативом (ЦРК) города Подольска Московской области.
Продовольственные талоны, которые ЦРК города Подольска выдал П. Ф. Егорову на январь 1930 года. Но ни один из талонов не был использован. Может быть, Егоров поменял место работы или место жительства? В этом случае он должен был получать паек в другом ЗРК.
ЗРК завода им. Сталина. Мясной отдел. В момент введения карточек на мясо (июль 1930) их получили только индустриальные рабочие – 14 млн человек в более чем 160-миллионной стране. Но даже мясные нормы снабжения рабочих были скудными.
1932. Рабочие Самары обедают в заводской столовой. На столе – обычная пища периода первой пятилетки – черный хлеб, щи, селедка.
Барахолка. В воскресный день тысячные толпы покупали, продавали, выменивали, воровали в толкучке на таком рынке. Центральная Черноземная область, 1933.
Заборная книжка Бачаровой Екатерины Ивановны, домохозяйки, проживавшей в Басманном тупике. Выдана «Резинотрестом» (Маросейка, 12), где, видимо, работал ее муж, а она получила карточки как иждивенец. Судя по штампу, пайки выдавали в ЗР № 167 Мостропа. Февраль голодного 1933 года.
Деревня накануне коллективизации. Сельский кооператив. Астрахань, 1929.
Москва, 1929. Мешочники. Страна уже живет на хлебном пайке. Крестьяне, составлявшие львиную долю населения страны, не получили карточек. Они приезжают в города выменивать хлеб.
«Хлебосдача – первая заповедь» – учил Сталин. Крестьяне отоваривают квитанции, полученные за сданный государству хлеб. Челябинская область, 1934.
«К зажиточной жизни». Рекламное фото сделано в 1933 году (Сталинград). За кадром остались ужасы коллективизации, массовый голод, людоедство, эпидемии, заградительные отряды, беспризорные дети.
В начале – малозначительная конторка Мосторга, Торгсин продавал антиквариат и сувениры иностранным туристам и снабжал иностранных моряков в советских портах. Но индустриалиазация нуждалась в валюте, и в июне 1931 года Торгсин открыл двери советским гражданам, которые могли покупать в его магазинах сначала на царский золотой чекан, а затем в обмен на бытовое золото, серебро, платину, драгоценные камни, и иностранную валюту.
На Смоленской площади, там, где Арбат достигает Садового кольца, совсем скоро откроется самый известный торгсин. Михаил Булгаков увековечит его в романе «Мастер и Маргарита».
Антикварные торгсины продавали иностранцам и обыденные товары. Покупательская карточка Алдонны Уайт свидетельствует, что в 1934 году она купила в антикварном магазине Торгсина грелки и скатерть.
Один из лучших в стране магазин Торгсина на углу Петровки и Кузнецкого моста. Москва, начало 1930-х годов.
Торгсин на Петровке. Москва, 1930. Антиквариат для иностранцев. Руководство страны пытается решить валютную проблему за счет иностранных туристов. Торгсин пока закрыт для советских граждан.