Золото для индустриализации. Торгсин

Торгсин предлагает услуги, которые не могут дать универмаги: он обеспечит получателю перевода отдых на курорте или в санатории, покупку театральных билетов, перевозку предметов домашней обстановки. Цены – разумные. Месячный отдых на курорте Крыма стоит 65 долларов, в Кисловодске, Железноводске, Ессентуках на Кавказе – 70 долларов, а в Сочи и Мацесте на Черном море – 80 долларов. Выбор курорта определяется требованием и желанием клиента.

Далее следовали фотографии черноморских курортов и обещание-утверждение, что Кавказ не уступает по красоте Калифорнии.

Правление Торгсина требовало создать наилучшие условия для получателей переводов – бронировать для них товары, обслуживать в кассах вне очереди, но заманчивые обещания и клятвенные заверения рекламы не могли одурачить человека, знакомого с советской сферой услуг. Переводы и посылки задерживались на месяцы или вовсе терялись. По свидетельству официального документа, более 260 посылок, отправленных в августе 1933 года в СССР из Риги, были потеряны[655]. В конце 1933 года представитель Торгсина в США писал о сотнях невыполненных заказов по переводам 1931 и 1932 годов[656]. В Торгсине порой просто не было товаров, на которые поступали денежные переводы из-за границы, мука была главным и наиболее дефицитным из них. Люди вынужденно выжидали, а срок действия ордера денежного перевода – 3 месяца с момента выписки – истекал. Чтобы не потерять деньги, приходилось брать то, что дают. Вначале получатели переводов могли отоварить их в любом магазине Торгсина, но с 1934 года их стали «прикреплять» к определенным магазинам, что сузило возможность выбора товаров, вызвало поток жалоб клиентов и нарекания на неудобства.

Порой случались и вовсе курьезы, достойные пера Зощенко. В апреле 1932 года в ленинградский торгсин пришла некто Соня Лейзеровна Горелик и предъявила извещение о переводе на ее имя денег из Нью-Йорка[657]. Два месяца спустя в тот же магазин пришла другая Соня Лейзеровна Горелик. Она принесла письмо от родственников из Нью-Йорка, которые сообщали, что уже несколько месяцев назад отправили ей денежный перевод. Выяснилось, что извещение о переводе пришло не к той Соне Горелик и что деньги ей были выданы по ошибке. Агент Торгсина тут же направился к Соне Горелик № 1 домой. Там он узнал, что она уже потратила деньги, купив в Торгсине две плиссированные юбки, жакет и отрез вельвета. Жакет Соня Лейзеровна даже успела поносить. Торгсин забрал и юбки, и отрез, и ношеный жакет[658]. В этой истории обращает внимание не столько существование полной тезки, сколько то, что Соня Лейзеровна № 1 не удивилась переводу денег из США. У какого еврея нет там родственников?

Вопреки заверениям рекламы, цены на продукты в Торгсине не были выгоднее западных цен. Представители Торгсина за границей признавались в этом и просили об их снижении[659]. Кроме того, советское руководство для «увеличения валютного эффекта» при расчете цен в зарубежных прейскурантах Торгсина манипулировало обменным курсом рубля. Внутри СССР доллар приравнивался к 1 руб. 94 коп., что составляло 51–52 цента за рубль, а в прейскурантах Торгсина в США в 1934 году цены были определены из расчета 86 центов за рубль. Так, шоколадка стоимостью в 20 коп., будь куплена в Торгсине в СССР, стоила бы иностранцу 10 центов, в посылке же он платил за нее Торгсину 17 центов.

Точный и полный валютный эффект посылочных операций Торгсина трудно определить. Для этого нужно знать, сколько валюты советское государство потеряло на таможенных пошлинах в связи с сокращением числа товарных посылок из-за границы и сколько валюты выиграло на разнице мировых, внутренних и экспортных цен, а также экономии расходов по экспорту и многое другое. Кроме того, в архивах не сохранилось данных ни об общем количестве посылок, посланных Торгсином, ни об их суммарной стоимости. О валютном эффекте посылочных операций можно судить только косвенно по размерам зарубежных денежных переводов на Торгсин.

Архивная статистика валютных переводов на Торгсин учитывает деньги, поступившие через Внешторгбанк, где Торгсин имел свой валютный счет, и Госбанк[660], а также те деньги, что приходили по ордерам и чекам, выписанным непосредственно на Торгсин[661]. Однако приток денег из-за границы был больше того, что показывает статистика переводных операций Торгсина, так как валюта поступала в СССР и «неорганизованным порядком» – ценными пакетами по почте и контрабандой. В этой связи интересно письмо Главного таможенного управления (октябрь 1931):