Читаем Золото для индустриализации. Торгсин полностью

По фактуре лицензии за № 14614 Рижского филиала Совфрахттранспорта прибыла почтовая посылка на имя гражданки Трифсик, гор. Витебск, Орловская 9, содержащая 4,4 кг муки, 3 кг рису, 2 кг крупы. Посылка направлялась через фирму М. Рурари – Рига. При таможенном досмотре в посылке обнаружено в муке 8 штук по 5 червонцев соввалюта, всего 400 рублей. Посылка вместе с деньгами конфискована… С такими фирмами заключать договора не желательно[662].

В данном случае вместе с мукой прислали советские деньги, но что помешало бы переслать подобным способом доллары или марки? Главное таможенное управление, Торгсин и советские торгпредства признавали значительный размах подобных «неорганизованных переводов»[663].

Оценить сумму валюты, которая попала к советским людям (а затем в Торгсин) контрабандой, можно лишь приблизительно. Общая сумма наличной иностранной валюты, поступившей в Торгсин за время его существования (без денежных переводов) составила 42,4 млн золотых рублей, или около 15 % всех ценностей, скупленных Торгсином[664]. В этой валюте есть и наличные деньги зарубежных туристов и иностранцев, проживавших в СССР, но в значительной степени это та валюта, которая поступала к советским гражданам нелегально.

В статистике Торгсина денежные переводы из-за границы учитывались не в национальных валютах – польских злотых, американских долларах или монгольских тугриках, а в рублях по официальному обменному курсу, установленному советским руководством. Это позволяет сравнить объемы денежных поступлений по годам и странам[665]. Деньги на Торгсин начали поступать из-за границы в сентябре 1931 года. Благодаря быстро распространявшейся молве о новых операциях Торгсин легко перевыполнил план, намеченный на остаток года, собрав 1,3 млн рублей (табл. 17). Средний размер перевода составлял 60 рублей[666]. Деньги поступали главным образом из США.

План Торгсина на 1932 год требовал значительного роста операций по денежным переводам. Главным препятствием к его выполнению стала экономическая депрессия и массовая безработица на Западе. В те годы жизнь за границей была нелегкой, но, несмотря на собственные трудности, люди старались помочь друзьям и родственникам в СССР. В сентябре 1932 года Наркомвнешторг отмечал, что ежедневно на Торгсин поступало 700–800 переводов из-за границы[667]. Посылали в основном мелкие суммы, так что общий итог года оказался не столь уж значительным – 10,5 млн рублей (табл. 17)[668]. По данным торгпредств, наибольшее число переводов в 1932 году пришло из США. За первую половину года переводы из этой страны составили 40 % общей суммы денег, поступивших из-за границы на счет Торгсина[669].

Перейти на страницу:

Все книги серии Historia Rossica

Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения
Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения

В своей книге, ставшей обязательным чтением как для славистов, так и для всех, стремящихся глубже понять «Запад» как культурный феномен, известный американский историк и культуролог Ларри Вульф показывает, что нет ничего «естественного» в привычном нам разделении континента на Западную и Восточную Европу. Вплоть до начала XVIII столетия европейцы подразделяли свой континент на средиземноморский Север и балтийский Юг, и лишь с наступлением века Просвещения под пером философов родилась концепция «Восточной Европы». Широко используя классическую работу Эдварда Саида об Ориентализме, Вульф показывает, как многочисленные путешественники — дипломаты, писатели и искатели приключений — заложили основу того снисходительно-любопытствующего отношения, с которым «цивилизованный» Запад взирал (или взирает до сих пор?) на «отсталую» Восточную Европу.

Ларри Вульф

История / Образование и наука
«Вдовствующее царство»
«Вдовствующее царство»

Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.

Михаил Маркович Кром

История
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»

В книге анализируются графические образы народов России, их создание и бытование в культуре (гравюры, лубки, карикатуры, роспись на посуде, медали, этнографические портреты, картуши на картах второй половины XVIII – первой трети XIX века). Каждый образ рассматривается как единица единого визуального языка, изобретенного для описания различных человеческих групп, а также как посредник в порождении новых культурных и политических общностей (например, для показа неочевидного «русского народа»). В книге исследуются механизмы перевода в иконографическую форму этнических стереотипов, научных теорий, речевых топосов и фантазий современников. Читатель узнает, как использовались для показа культурно-психологических свойств народа соглашения в области физиогномики, эстетические договоры о прекрасном и безобразном, увидит, как образ рождал групповую мобилизацию в зрителях и как в пространстве визуального вызревало неоднозначное понимание того, что есть «нация». Так в данном исследовании выявляются культурные границы между народами, которые существовали в воображении россиян в «донациональную» эпоху.

Елена Анатольевна Вишленкова , Елена Вишленкова

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное