Золото для индустриализации. Торгсин

Стала меняться и товарная структура продаж Торгсина. В первом полугодии 1931 года продукты составляли 80 % проданных товаров. Однако продовольственная специализация в тот момент не определялась спросом голодных: главной операцией Торгсина в первой половине 1931 года было снабжение иностранных пароходов в советских портах, а те покупали преимущественно продовольствие. С появлением в торгсинах советских покупателей, во второй половине 1931 года доля продовольствия в продажах вначале резко упала (до 20–25 %)[699]. Магазины Торгсина работали пока только в крупных индустриальных городах, пользовавшихся приоритетным государственным снабжением, благодаря которому горожане в полной мере еще не ощутили «продовольственные затруднения»[700]. В 1931 году крестьяне не знали о Торгсине. Список товаров, пользовавшихся главным спросом в торгсинах во второй половине года, отражал рубеж между относительным и шатким городским благополучием и приближавшимся голодом: наряду с обувью, трикотажем, готовым платьем, бельем и текстилем высокий спрос имели мука и сахар[701].

Результаты 1931 года свидетельствовали, что у Торгсина существовала потенциальная возможность стать городским валютным магазином ширпотреба улучшенного качества, но голод перечеркнул эту перспективу. В 1932 году – первый год массового голода в СССР – доля продовольствия в продажах Торгсина выросла с 47 % (I квартал) до 68 % (IV квартал)[702]. В районах с преобладанием крестьянского населения, обобранного государственными заготовками, удельный вес продовольствия в структуре продаж Торгсина был и того выше. В мае 1932 года из Башкирии, например, сообщали, что Торгсин на 80 % торгует мукой, остальные товары продаются слабо[703]. С Северного Кавказа в декабре 1932 года доносили, что спрос в Торгсине существует только на муку, крупу, растительное масло и сахар. По словам донесения, «громадное количество покупателей» толпилось у универмагов Торгсина, в основном сельские жители, которые «пришли исключительно за мукой», а «промтоварами покупатель за последнее время не интересуется почти совершенно»[704].

По мнению комиссии ЦКК ВКП(б) и НК РКИ, которая проверяла работу Торгсина в конце 1932 – начале 1933 года, ажиотажный спрос на продовольствие объяснялся неправильной политикой торгсиновских цен – слишком высокими ценами на промышленные товары и слишком низкими на продукты. Комиссия рекомендовала повысить цены на продукты питания, после чего приняла оптимистичный, но нереальный план продаж на 1933 год. В нем продовольствие и промтовары должны были иметь почти равный удельный вес (55 и 45 % соответственно)[705]. Следуя рекомендациям свыше, руководство Торгсина в начале 1933 года повысило цены на продукты, но характер покупательского спроса не изменился. Напротив, в I квартале 1933 года доля продовольствия в продажах Торгсина выросла до 85 %! Больше половины (60 %) продуктов, проданных Торгсином зимой 1933 года, составляла «хлебная группа»[706]. Сравнение материалов преимущественно крестьянской Западной (Смоленской) и городской Ленинградской контор свидетельствует, что и в городе, и в деревне продовольствие лидировало в продажах[707]. Люди меняли ценности на муку. НК РКИ, проводивший проверку Торгсина, сообщал: «Если нет муки и крупы, то нет и очередей»[708]. Структура продаж явно свидетельствовала о голоде, но чиновники упорно пытались объяснить происходившее политикой цен. Голод привел к резкому росту торгсиновской торговли. В 1932 году люди купили в Торгсине товаров на сумму более 50 млн рублей (табл. 18). Региональная сеть магазинов Торгсина в 1932 году только начала разворачиваться. Будь она создана раньше, объемы торговли Торгсина в тот голодный год оказались бы значительно больше.