Золото друидов

— И что это за средство? — мрачно поинтересовался Агнар. Затянувшееся ожидание начало выводить из себя даже сдержанного в эмоциях конунга.

— В меру выдержанная брага и хорошо подогретое любопытство.

* * *

Этим укреплениям далеко до крепости Брайана, а тем более Мирного уголка. Нет ни башен, ни вышек для стрелков. Осыпающийся вал явно насыпан несколько десятков, если не сотен лет назад. Бревна низенького частокола покосились и торчат вразнобой, напоминая кривые зубы часто и неудачно дерущегося пьянчуги. Хлипкие ворота грозят обвалиться при первом же ударе тарана.

За воротами северян встретила пятерка воинов, тут же окружившая не званных гостей плотным кольцом. Вальхи вооружены копьями и короткими ирландскими мечами. Хьяль обратил внимание, что кольчуги на них покрыты ржавчиной, недосчитывают многих звеньев и явно нуждаются в починке.

Верховодит почетным эскортом молодой статный ирландец лет девятнадцати-двадцати. Каштановые волосы и карие глаза, узкая линия губ. Правильные черты лица свидетельствуют о благородном происхождении, но роскошная одежда явно знавала лучшие времена: яркие краски выцвели, кое-где темнеют жирные пятна. Грани золотой броши, скрепляющей шерстяной плащ, тусклые и поцарапанные. На потертом кожаном шнурке висит простой деревянный крестик.

Юнец пытливо оглядел укрытые под капюшонами лица, неодобрительно поджал губы, но ничего говорить не стал, коротко кивнув, чтобы они шли следом.

Обутые в тяжелые ботинки ноги месили смесь навоза и грязи, толстый слой которой покрывал узкие улицы, наполняя воздух соответственными запахами. Хлипкие, закопченные лачуги тесно жались друг к другу, пытаясь уместиться под ненадежной защитой крепостной стены. Изнутри доносилось мычание коров, блеяние овец и коз, приглушенные человеческие голоса. Изредка встречающиеся припозднившиеся прохожие споро уступали дорогу вооруженным воинам, старательно не замечая странных гостей.

Северян целенаправленно вели к центру поселения, где за еще одним, пожалуй, даже менее внушительным, чем внешний, частоколом, располагалась усадьба местного правителя — круглое, куполообразное здание почти пятидесяти шагов диаметром, чем-то напоминающее большой улей.

— Смотри внимательно, скальд. Настоящая диковина. Так уже лет двести не строят, — вполголоса заметил Тристан.

Каштановый бросил на сына Эйнара полный неприкрытой злобы взгляд, но промолчал.

Глубоко вдавленные в стену дома ворота украшены облупившимися изображениями скалящихся лиц. За ними узкий коридор, ведущий в освещенный факелами обширный заставленный столами зал, по окружности которого темнеют низкие дверные проемы.

Агнар вел себя подчеркнуто вежливо, демонстративно глядя только вперед и, кажется, не обращая внимания на происходящее. Тристан с видимым трудом боролся с зевотой. Хьяль же, стараясь не привлекать лишнего внимания, озирался по сторонам. Ему действительно было любопытно.

Вычурное убранство зала показалось Хьялю похожим на встретившего их вальха. Вроде бы и затейливая резьба и даже позолота кое-где. Но резьба почернела от времени и местами сколота, а позолота шелушится и отваливается едва не кусками. От всей обстановки исходит почти зримая атмосфера запустения и упадка.

Хьялю вспомнились брошенные по дороге слова Тристана.

«Когда-то один из знатнейших и богатейших родов острова, сейчас они целы только потому, что очень удачно расположены — подальше от всех, и никому особо не нужны».

Воины провели гостей в одну из отделенных дверьми комнат и все так же молча исчезли. Остался только юный командир, плотно притворивший за собой дверь.

Хьяль бросил быстрый взгляд вокруг.

Со стен на пришельцев смотрят пыльные, ветхие, но все еще отливающие в огне факелов яркими красками гобелены. Загоняющие добычу охотники, певцы с изогнутыми лирами, танцующие девы в развевающихся одеждах. Напротив входа висит старое деревянное распятие. Под ним на небольшом постаменте возвышается массивное кресло. В кресле восседает мужчина преклонных лет. Видимо, это и есть Логери — хозяин этого дворца снов. Ему явно уже перевалило за пятьдесят. Гордая осанка, чеканный профиль, пронзительный взгляд из-под седых кустистых бровей. Настоящий вождь. Вот только красные пятна на щеках и темные круги под глазам указывают на явное пристрастие к хмельному. Весомым доказательством пагубной страсти служит изрядно потертый массивный металлический кубок в некогда могучей, но сейчас дрожащей, едва ли не трясущейся руке.

Под стать внешности хриплое приветствие.

— Конал, налей гостям. — Старик кивнул на стоящий у кресла столик с пузатым кувшином и тройкой кубков. Говорил на языке северян он с сильным акцентом, но более-менее разборчиво.

Молодой ирландец даже бровью не повел.

— Конал, это невежливо, когда у гостей пустые кубки, а тем более, когда кубков совсем нет.

Юноша оставался безучастным.

— Конал! — Старик попытался придать своему голосу повелительности, но закашлялся.

— Аргх. Да уж, какой из меня правитель. — Логери приложился к кубку. — Даже собственный сын отказывается мне подчиняться.