Золото друидов

— Зачем тащиться в такую даль за проклятым золотом? — закончил конунг, неотрывно глядя в полные невысказанного укора глаза скальда. — Потому что этот урок должен быть. Обязательно должен. Косматый должен понять, чего мы стоим. Знаешь, почему Малачи так обращался с поданными — да потому что он их ни во что не ставил. Со своими бесконечными дрязгами они не вызывали у короля ни капли уважения. Он не видел в них ни достоинства, ни силы и вел себя по отношению к ним соответственно. Отношение Харальда к людям запада будет во многом зависеть от предстоящей войны. Станем мы рабами. Или останемся свободными. Сохранит запад свою славу или обретет бесчестье. Это зависит только от нас. Если уж грядет новое время и новый мир, то наш долг выторговать для потомков достойную жизнь в этом мире.

— Конунг, если мы окажем Харальду сопротивление, то именно для нас будущего не будет. Для наших соратников, может быть, но заводил Косматый уничтожит, вырежет на корню вместе с семьями.

— Может быть, — равнодушно пожал плечами Агнар. — Время покажет. Но именно для этого я и оставляю часть золота на сохранение Эйнару. В случае чего нам будет куда бежать. И еще, Хьяль, извини меня за ту историю с болотами. Так не должно было выйти. Я много не учел. Я виноват перед тобой. Виноват перед всеми вами.

Переход был таким неожиданным, что Хьяль на мгновенье опешил. Скальд молча поглядел в полные боли и раскаяния глаза вождя и чуть помолчав медленно промолвил.

— Уже простил. Не сразу, но простил. Простил, когда понял, что это золото нам действительно необходимо и что ты страдаешь от смерти братьев едва ли не больше моего. А теперь пойдем к ладьям. Дома нас ждет множество дел.

Хьяль зашагал было к крепости, но вновь обернулся на окрик вождя. Конунг озабоченно-серьезно смотрел на него.

— Хьяль, извини, почти совсем забыл. Хьяль, я согласен.

— С чем согласен, Агнар? — удивленно спросил скальд, впервые за долгое время назвав вождя по имени. Он не помнил, чтобы в последнее время о чем-то просил конунга.

— Как это с чем?! С вашей с Сольвейг свадьбой. Она попросила разрешения перед самым отплытием. Если честно, я не знал, что ей сказать. Достойной партией Сольвейг может стать любой из владык севера. Но в итоге, подумав — я согласен.

Конунг произнес последние слова с соответствующей случаю торжественностью, а потом, глядя на вытянувшееся лицо и широко открытый рот скальда, от души расхохотался.

— Так и знал, что она тебе ничего не сказала.

* * *

На заполненной людьми пристани, сбиваясь с ног в суматохе последних приготовлений, носятся хирдманы Агнара. На борт поднимают тюки с подарками, корзины с едой, свернутые бухты канатов, тяжелые клубки кольчуг, пучки дротиков, копий, стрел. На всякий случай. Все-таки впереди обратная дорога через кишащие хищными ладьями моря. Однако воины не слишком беспокоятся, как бороться с этой опасностью они знают. Еще на борт поднимают завернутое в грубую дерюгу блескучее золото.

Довольный как угодивший в неохраняемую овчарню волк по сходням поднимается Забияка. В руках Торгейр тащит пухлый сверток, из которого доносится утробное поскуливание.

— Локи Фенриса несет, — хмуро прокомментировал увиденное один из хирдманов.

Торгейр лишь зловеще оскалился. Несмотря на все просьбы Забияки конунг запретил ему брать по щенку обоего пола. И как Торгейр ни стенал, что без чистой крови вся затея с выведением на севере новой боевой породы не стоит и выеденного яйца, Агнар был непреклонен. «И слава Одину, что не стоит. Мне эти людоеды в усадьбе не нужны. Гадай потом: то ли раб в лес убежал, то ли его твои волколаки съели вместе с костями».

Торгейр погоревал несколько дней, но потом смирился, и всей душой поддерживающие решение конунга дружинные вздохнули с облегчением.

После того, как Торгейр отчаялся и перестал донимать конунга слезными просьбами, он, видимо, опасаясь, что у него могут забрать и второго пса, даже не стал отлынивать от участия в погрузке. Наоборот, Забияка был необычайно деятелен и постоянно носился туда-сюда с корзинами и тюками, зубоскаля и задираясь.

— Работающий Торгейр. Асмунд бы порадовался, глядя на это, — с легкой грустью заметил Хьяль, глядя, как Забияка ловко перекидывает через борт очередной сверток.

— Хм. Это вряд ли, — ответил Ульф, но объяснять, что имеет в виду, не удосужился, а потом стало как-то не до того.