Золото друидов

Заметив в глазах Хьяля искрений интерес, старик протянул пустой кубок, показывая, что рассказ будет долгим. Скальд щедро плеснул в сосуд пива из ближайшего бочонка. Предчувствуя развлечение, со всех сторон начали подтягиваться другие пирующие.

— Это было через пару лет после гибели Тургейса. У нас тут все обычно считают от года его гибели. Остров тогда полыхал, и хевдинг, которому я служил, решил попытать счастья и разграбить богатую усадьбу, прознав, что их мужчины сами ушли в подобный поход. С самого начала все у нас пошло не так: постоянно были какие-то задержки, то ладья на мель сядет, то похлебкой все разом отравимся и два дня бегаем до кустов. Когда мы все-таки добрались до усадьбы, оказалось, что она уже осаждена другим хевдингом. Им бы договориться и вместе штурмовать. Усадьба там была, конечно, не чета нашему Мирному уголку, но стены какие-никакие имелись. Так нет, оба были гордые, да и до этого где-то повстречаться успели. В общем, без долгих разговоров на глазах у донельзя довольных вальхов мы насмерть схлестнулись с отрядом таких же искателей легкой добычи. Победить-то победили, но и сами людей потеряли не мерено. И тут же на стены полезли, но вымотанные, после боя, понятно, взять их с ходу не смогли. Решили по новой лезть, утром. Вот только не сложилось, на рассвете вернулись хозяева, и было их гораздо больше чем нас. К тому же мы еще и набрались с вечера по поводу знатной победы на братьями северянами. В общем, большая часть умерла так и не проснувшись.

Бежать оттуда удалось троим: мне и двум моим товарищам, Харальду Смелому и Эйрику Лошадинный хвост. Остальные заняли причитающееся им место на кольях стены. Старый, добрый местный обычай, — объяснил старик, заметив удивленные взгляды.

— Выбирались по землям вальхов на своих двоих, слабо представляя дорогу. Из вещей только одежда, из оружия только мечи, а с мечами не больно-то поохотишься. Дичь почему-то не ждет, пока ты к ней подберешься, чтобы рубануть в полную силу. Силки ставить некогда, бежим все-таки, да и не мастаки мы в этом. В общем, скоро начали голодать, а уже через несколько дней с трудом ноги передвигали. Тут нам и попалась та усадьба. С виду райский уголок. И вокруг пасутся овцы. Все такие круглые, мягкие, пушистые. Видимо не видимо. Но, как на зло, под хорошей охраной. У них же тут овец с пастбищ угонять первейшее развлечение. А мы не жрали уже с неделю. Сидим в кустах, невкусные слюни глотаем, и кишка с кишкою говорит. И разговоры то у кишок все жалостливые, про вареную баранину, про жареную баранину, да про баранину, тушенную с овощами.

В общем, не выдержали. Порешили попробовать ночью одну-двух овец из овина выкрасть. Все проще, чем к пастухам лезть. Нам тогда казалось, вальхи этого даже не заметят. Что им с такими стадами пара каких-то овец. Собак мы тоже видели, издалека, но значения не придали. Псы вели себя с пастухами безобидно, ластились как котята, того и гляди замурлыкают. Ну, мы и подумали, чего этих телков бояться.

Старик криво ухмыльнулся.

— Ночь, как по заказу, пасмурная выдалась. Все небо в тучах. Не видно не зги. А нам только того и надо. Перебрались тихонечко через стену, и давай красться к загону для скота. И кажется нам, что все идет просто великолепно. Кругом полная темень, тишина. Только блеют бедные беззащитные овечки в загоне, и в голове картины одна аппетитнее другой. Мы проделали уже половину пути до овина, когда из-за туч выглянула луна, и мы увидели, что окружены почти десятком клыкастых чудовищ. Твари совершенно беззвучно сидели и рассматривали нас. Выглядели они вблизи совсем по иному и жаться к нашим ногам, а тем более мурлыкать, как-то не спешили. Скорее они рассматривали нас, как мы овец за несколько часов до этого. Разделывают глазами, слюна так и капает и в голове явно картины мелькают, одна аппетитней другой.

Мы за мечи. Псы на наши железяки плевали. Мы кинулись к стене. Не тут-то было. Обратно к загону — это пожалуйста. И вот мы пятимся, прижавшись спина к спине, а они спокойно так, вальяжно идут за нами. Можете обо мне говорить, что угодно, но я даже сейчас готов поклясться, что при этом они улыбались. И ни один ведь не гавкнет, не заскулит. У Харальда, который последние дни и так был на пределе, не выдержали нервы, он кинулся на самого наглого и здорового пса. Сверкнул меч, но этот монстр, оказавшийся быстрее молнии, в одно движение порвал Харальду горло. И тишина, ни рычания, ни лая. Помню, у меня клинок в руке так задрожал, что я его чуть не выронил. А они продолжают теснить нас, будто ничего и не произошло. Только ухмылки на мордах становятся все шире. Тут мы уперлись спиной в ворота сарая. У меня мелькнула мысль отворить створки и запереться вместе со скотом, но как только я стал оборачиваться, псы всей сворой кинулись на нас. Бросив меч на землю, я ухватился за край крыши и подтянулся. Чудом успел, только зубы под ступней клацнули. А вот Эйрику не повезло, псы опрокинули его на землю и в один миг разорвали на части.

А потом в совершенном безмолвии уселись внизу ждать меня.