Золото и мишура

— И еще вот что. Раз ты отказываешься поверить в то, что я тебя люблю, я сделаю сейчас так, что ты настолько разозлишься на меня, что тебе будет уже не до смерти. Слушай. Твой разлюбезный Арчер вовсе не мертв, это я заплатил детективу за то, чтобы он сказал тебе о его смерти.

— Что?! — Эмма резко отняла голову от подушки. — Почему?!

— Потому что я знал: это единственный способ убрать его из твоей жизни. Потому что я люблю тебя и не желаю ни с кем делить. Я послал Одноглазого в Огайо, и он подкупил начальника тюрьмы, чтобы Арчера, часом, не выпустили оттуда.

— Не верю! — воскликнула она.

— Но это именно так. Я рассудил, что если они продержат Арчера за решеткой еще лет пять, ты позабудешь его.

— Ты ужасный человек! О, мой дорогой Арчер… Он жив? — Эмма попыталась встать с постели, но Скотт не позволил.

— До чего же я рад видеть, как ты понемногу отодвигаешься от могилы, любовь моя! Однако сейчас еще рановато подниматься с постели.

— Оставь меня! — сказала она, вырывая у мужа руку. — О, как я ненавижу тебя! Ты животное, ты лжец, притом отвратительный, мерзкий эгоист… Ох! — Схватив одну из подушек, Эмма швырнула ее в Скотта. Он схватил подушку, засмеялся и пошел к двери. Открыв ее, он увидел мрачные лица Феликса, Зиты, Дэвида и Кан До.

— Похороны отменяются, — ухмыляясь, объявил Скотт. — Моя любимая жена только что пережила новое рождение.

Тут что-то ударило его по затылку. Скотт нагнулся и поднял с пола предмет, каковым оказалась серебряная щетка для волос. Щетка Эммы.

Тут они услышали крик в спальне. Оттолкнув Скотта, Зита ворвалась туда и увидела, что Эмма стоит на коленях рядом с постелью.

— С вами все в порядке? — спросила Зита, склоняясь над ней.

— Кажется, я… — Эмма задыхалась, — кажется, я переоценила свои силы… несколько…

— Вам нужно лечь в постель и оставаться там, — твердым голосом сказала Зита, помогая Эмме подняться. — Вы очень больны.

— Он солгал мне, Зита, — прошептала Эмма, забираясь на постель. — Арчер жив. Скотт солгал! Я никогда не прощу ему этого! Я вышла замуж за самого отвратительного в мире человека!

— Может быть, — согласилась Зита, натягивая на нее одеяло. — Хотя, с другой стороны, еще каких-нибудь четверть часа назад вы умирали, а теперь… — Она поправила подушку. — Теперь мне кажется, что еще некоторое время вы еще побудете среди нас. Так что, даже если капитан Кинсолвинг и ужасный человек, может быть, он не такой уж плохой врач, а?

Глава восьмая

Когда Скотт мчался верхом в направлении Дюпон-гэ, он пытался как-то оправдать Чинлинг, пытавшуюся убить Эмму, пытался совместить образ убийцы с образом той милой девочки, какой он ее знал. Если Чинлинг и не была кроткой в европейском смысле этого слова, Скотт тем не менее никогда не замечал в ней тяги к насилию. Если кто и отличался этим качеством, то это Ах Той. Манчжурская принцесса могла совершить любую жестокость. Но ее дочь?.. Скотту не очень-то верилось…

Когда он достиг наконец дома номер 2, было уже поздно, хотя главная улица Маленького Китая еще изобиловала людьми, которые делали покупки в магазинчиках или же просто прогуливались перед сном. Скотт привязал лошадь и взбежал по ступеням дома Чинлинг, того самого, куда несколько раз наведывался, желая взглянуть на Стар. В доме было темно. Скотт позвонил.

Тишина.

Он снова позвонил. Затем попробовал, закрыта ли дверь на замок. Дверь медленно подалась.

Скотт вошел в темный холл. Припомнив, что где-то здесь на столе обычно стояла керосиновая лампа, он осторожно нащупал ее в темноте, зажег фитиль. Закрыв входную дверь, Скотт пошел в задние комнаты, пытаясь понять, почему дом выглядит таким безмолвным. В этой тишине было что-то призрачное и даже жутковатое.

У дальней от двери стены холла Скотт поднял занавеску и открыл дверь. Гостиная была освещена двумя свечами, которые дружно затрепетали, едва только из холла через дверь потянуло сквозняком. Подсвечники со свечами стояли на полу, по бокам статуи каменного Будды.

Стоя на коленях перед статуэткой, спиной к Скотту, молилась Чинлинг.

— Чинлинг? — мягко сказал Скотт. Никакого ответа. Он поставил лампу на стол. И еще до того, как он прикоснулся к плечу Чинлинг, Скотт уже знал, что она мертва. От его прикосновения она упала на бок, и Скотт разглядел торчавший в животе нож и лужу крови.

— Она убила себя, — раздался голос. Скотт резко обернулся и увидел Крейна, вышедшего из темноты. — Она знала, что, после того как отравить ваша жена, все круглоглазые будут поднимать шум против нас, «поднебесников», и что ее обязательно убивать, может быть, даже «Комиссия бдительности». Другие «поднебесники» тоже могут убивать. И чтобы предотвратить все это, она взяла у себя свой жизнь. Она сказать мне, что больше ей незачем жить.

— Но почему?! И зачем она отравила Эмму? Я знаю Чинлинг. Она была очень доброй, в ней не было зла.

Крейн подошел ближе, и свет керосиновой лампы озарил его лицо.