Золото императора династии Цзинь (СИ)

Вся банда замерла в ожидании. Парень стал хладнокровно ковыряться ножом в собственной ране, только верхняя губа у него скривилась. Наконец, он подцепил кончиком ножа пулю и, помогая себе левой рукой, ногтями вытащил её.

- Молодец – похвалил Лу Вэйюй и плеснул водку на рану. – А теперь надо зашить.

Хунхуз достал из своей котомки иголку с чёрной шёлковой ниткой. Лу Вэйюй смочил их водкой и приказал остальным своим людям:

- Костёр надо разжечь. И чтоб видно не было!

Костёр разожгли в яме, почти без дыма. Хунхуз стал зашивать себе рану. Когда зашил, паотоу опять налил водку на рану и приказал присыпать рану пеплом от костра и перебинтовать её. Когда всё было кончено, Лу Вэйюй сказал парню:

- Молодец! Ты мне понравился! Как зовут?

- Шао Фучан.

- Хорошо, я запомню. Если рана загноится, и ты не сможешь идти, придётся тебя пристрелить. А если всё будет хорошо, то и у тебя всё будет хорошо. Это я тебе обещаю! На, Фучан, глотни водки и отдыхай.

- Паотоу, - позвал Лу Вэйюя наблюдатель. – Они появились.

На той стороне вышли к водопаду усталые путешественники. Они ещё раз напились сами из речки, наконец-то напоили лошадей, наполнили водой фляги и решили, что сегодня больше никуда не пойдут. Стали варить обед, который плавно должен быть перейти в ужин. Дали немного овса лошадям и, стреножив их, отпустили пастись. Здесь дул ветер и не было ни мошки, ни комаров. Всё обещало полноценный отдых и возможность снять надоевшие накомарники.

Суздальцев посмотрел на Якова Гуревича, сначала не понял, а потом заорал:

- Яша! Затвор где?

И действительно, на карабине Гуревича отсутствовал затвор.

- Это недостаток трёхлинейки – сказал Дудек, - затвор может потеряться. За ветку заденет, выскочит, и не заметишь.

- Вот именно! Не заметишь! – огрызнулся обиженный Гуревич.

- Действительно – заступился за Якова Ракитенко, - со всяким могло случиться. Нападаете на парня с самого Владивостока.

- А сами не многим лучше! – поддержал Уваров Евгения. – Должны были по той стороне идти, Костяря! В картах ни черта не разбираемся.

- Это не карты, - сказал Кумарёв, - это кроки.

- Какая разница, всё равно не разбираемся!

- Где ты раньше был такой умный, Вася? – сказал Суздальцев.

- Тама! – разозлился Уваров. – Как зайдёшь налево!

- Ладно вам – сказал Дудек, - перейдём на ту сторону при первой же возможности и впредь внимательней будем.

- И что теперь с винтовкой делать? – спросил Суздальцев.

- Что, что?- сказал Дудек. - Выкинуть её и дело с концом! Без затвора она лишняя тяжесть.

Хунхузы видели на том берегу, как сверкнув на солнце, с обрыва в реку полетел карабин.

- Что бы это значило? – сам себя вслух спросил Лу Вэйюй.

- Все европейцы ненормальные, - произнёс стоявший с ним рядом хунхуз, его «правая рука» по имени, Чу Вэньхуа, - а русские совсем сумасшедшие.

- Да, ты прав, Вэнь.

ГЛАВА 20. ШАМАН БЕЛАЯ СОВА.

Два дня шли по берегу реки. Шли всё по той же стороне, ни мостов на ту сторону, ни брода приемлемого тут не было. Вскоре тропинка с той стороны перебралась на эту, идти стало проще. Тщательно сверились с кроками. Да, ошибки нет, всё правильно, на ту сторону перебираться не надо, путь сам перешёл на эту сторону. Через два-три дня они втянулись в движение. Уже никто не отставал, лошадей кормить поить и чистить не забывали.

Однажды под вечер они увидели пни, воткнутые в землю корнями вверх. На деревьях вдоль тропинки были развешаны медвежьи черепа и два столба с грубо вырезанными человеческими лицами.

- Мы приближаемся к жилищу шамана - сообщил Ракитенко.

- Ну и чёрт с ним – сказал Суздальцев и сплюнул. Слюна повисла не сетки накомарника. Суздальцев выругался. Все очень устали.

На горке они увидели фанзу шамана. Около неё стояла деревянная статуя местного божка с копьём и мечём в руках. Недалеко от входа был разведён костёр. Около него сидел человек и курил трубку. Он безразлично посмотрел на путешественников. Определить возраст туземца довольно таки сложно, поэтому Суздальцев сказал неопределённо:

- Отец, мы тут у тебя остановимся.

Тот удивлённо посмотрел на Суздальцева, и кивнул. По закону гостеприимства любой может без разрешения войти и переночевать и, даже, жить какое-то время в фанзе. Судя по внешнему виду, хозяин фанзы был удэгеец. Две чёрные косицы его были связаны между собой за кончики кожаным ремешком, и ремешок заброшен за шею, что бы при наклоне косы не мешались.

- Костярь, - обратился к Суздальцеву Ракитенко, - может быть, в другом месте лагерь разобьём?

- Уже темнеет. Это-то чем плохо?

- Около шамана.

- Около шамана – не на кладбище! Да и на кладбище спать можно. Уверяю тебя.

Стали разбивать лагерь. Подошёл шаман и сказал:

- Так не хорошо, однако. Ко мне ходить надо.

- У тебя, отец, в твоей фанзе всё равно все не поместимся – сказал Суздальцев.

- Хорошо. Тогда мой костёр ходить.

- Что ж, - согласился Суздальцев, - к костру придём. Как тебя звать?

- На язык удэге, тебе запомнить нету. Зови Белая Сова, однако.

Он удалился к себе и наблюдал из-за костра, как его гости разбивают лагерь.