Золото Хравна

— Могу предложить тебе укрыться на моем хуторе, — сказал отец Магнус. — Моя сестра Турдис приняла бы тебя. Она женщина надежная и не болтливая. Но поторопитесь в своем решении. Я едва успеваю к началу службы. После отпевания тело Нилуса будет переправлено в Осло, там его и похоронят. Такие уж времена настали, ныне дня не проходит без того, чтоб не пришлось отпевать кого-нибудь или хоронить. После всего, что я услышал от тебя, Торлейв, я уж и сам не знаю, кто лежит в свежей могиле позади церкви Святого Халварда. Если не Стурла и не Кольбейн, то кто?

— Это и меня мучает, отче! — Вильгельмина подняла на священника глаза, полные слез.

— Меня больше беспокоит другое, — покачал головою отец Магнус. — Мертвые так или иначе мертвы, и Господь знает их имена. Но что будет с тобою, чадо? По нашим законам нельзя приговорить женщину к смерти или отправить ее в изгнание, к тому же ты не в совершенных годах. Однако если на суд вынесут вопрос о колдовстве, дело может обернуться плохо. Я считаю, ты должна держаться подальше от всего этого, никому не попадаться на глаза. Лучше бы тебе спрятаться на моем хуторе.

— Отец Магнус! — перебила Вильгельмина, тряхнув головою; в светлых распущенных ее волосах после сна еще оставалось несколько тонких золотых соломинок, они блестели среди нерасчесанных прядей. — Отец Магнус, мне все равно, что станут говорить обо мне в округе, как вы не понимаете!.. О нас и так все время говорят. Какое мне до них дело? Вы хотите, чтобы я пошла с вами и сидела в вашем доме в тепле и покое, пока Торлейв, раненый, один идет спасать моего отца? Лучше благословите меня идти с ним, иначе я отправлюсь без вашего благословения!

— Ого, — сказал священник, невесело улыбнувшись. — Ты, дочь моя, точно новый Иаков, хочешь силою вырвать благословение? Что ж, чадо, коли ты так сильна, я благословляю тебя, хоть и делаю это с тяжелым сердцем. — Он возложил руку на ее голову. — Мир Господень да будет с вами обоими. Ступайте и знайте, что все это время я молюсь о вас непрестанно. Попытаюсь сделать и еще что-то. У меня есть друзья среди людей епископа в Нидаросе, и я немного знаком с лагманом Нидароса, господином Харальдом. Но об этом потом… Идите руслом Гломмы, лед уже достаточно крепок. Будьте осторожны на перевалах и ищите ночлега у добрых людей. Зима в этом году ранняя, и волки люты, ибо голодны. Люди опасны для вас, но звери еще опаснее.

Они вышли на двор вместе со священником. Отец Магнус посмотрел на них, покачал головою, вздохнул и, махнув рукой, умчался прочь — только мелькнули его лыжи да подол бурой рясы.

— Надо собираться, — сказал Торлейв. — Чем скорее выйдем, тем лучше.

— Бабушка! — забеспокоилась Вильгельмина. — Что будет с тобою?

— За меня не волнуйся, дитятко, — сказала Йорейд. — И верно, собирайтесь да идите быстрей. Надо бы переодеться тебе — мало ли кого встретишь ты на пути, незачем вводить людей в искушение. Сигрид, жена Калле Смолокура, отдала мне одежки старшего своего сына, он из них вырос, а тебе как раз будут впору. А вот Буски пускай поживет у меня, полечу его. Бегает он пока неважно. Сумки я уж почти собрала вам.

Смотри за ним, — она кивнула на Торлейва. — Повязку меняй каждый день. В запечатанном роге — та мазь, что я прикладывала к его ране. Будьте осторожны, дети. Стану петь за вас, дни и ночи буду держать ваш путь сердцем, выправлю лыжню вашу песней, синей дорогой будет вам под ноги наст, снег укроет след, ворогу отведу глаз, страж ночной краем леса пройдет за вами, увидите его — не бойтесь: не от злого он, от доброго духа исходит.

— Одевайся, Вильгельмина! — поторопил Торлейв. — Нельзя больше медлить!

Глава 9

Они шли уже давно, двигались быстро и слаженно. Снег сыпал и сыпал, заносил лыжню. Глядя на белое небо, можно было предположить, что снегопад затянется: оно было рыхло, точно каша.

«Дорога Конунгов удобна, и идти по ней легко, — думал Торлейв. — Лед уже крепок, и русло Гломмы приведет нас кратчайшим путем в Нур-Трёнделаг. Но если деревянная стрела уже отправилась по хуторам и усадьбам, правильней будет держаться окольных путей, по крайней мере пока мы не покинем пределы Эйстридалира».

Торлейв взглянул на Вильгельмину. Волосы ее, скрученные жгутом, спрятаны были под красную лапландскую шапочку, у висков они выбивались нежными завитками. Мальчишеский кафтанчик был ей великоват. Сшитый из красно-коричневого сукна, он вылинял до седой рыжины на плечах, на локтях красовались заплаты, а истрепавшиеся концы рукавов были подшиты полосками потертой кожи.

Штаны — тоже заплата на заплате — смешно и мешковато сидели на тонкой ее фигурке. Мальчишка из Вильгельмины получился хрупкий и бледный, но что за беда — не всем же быть румяными здоровяками.