Золото Колчака

Закупками различных материалов военного назначения ведал в Японии российский военный агент генерал М. П. Подтягин. В его распоряжении и оказалась часть денег, которые были выручены, видимо, от продажи золота, захваченного некогда атаманом Семеновым. «История вопроса» в изложении Подтягина выглядела следующим образом: В 1920 году прибывший в Японию представитель атамана Семенова генерал-майор Сыробоярский, озабочиваясь разысканием разного рода снабжения для Дальневосточной армии, обратился ко мне с просьбою о содействии к переуступке ему военного имущества, оставшегося не выданным Японским военным министерством от заказов Омского правительства вследствие недоплаты денег по контрактам. Всего за это имущество, оцениваемое на сумму в 5,5 миллиона иен, подлежало уплатить около 915 000 иен.

Осталось неясным, была ли урегулирована эта проблема; во всяком случае, сумму, достаточную для того, чтобы рассчитаться с Военным министерством Японии, Подтягину доставили.

22 сентября 1920 года чиновник Читинского отделения Госбанка Лосев передал военному агенту по поручению атамана Семенова 1400 тыс. иен «чеком на японский Государственный Банк, с оговоркою, что эти деньги выдаются из российских государственных средств». Деньги были помещены Подтягиным в банк «на общий счет других казенных денег».

По просьбам Семенова Подтягин тратил деньги «на разные нужды войсковых частей». Всего им было израсходовано почти 340 тыс. иен. Последняя выдача была произведена в апреле 1921 года, после чего Подтягин выплаты по указаниям Семенова прекратил. Он отказался выдать Семенову деньги по следующим мотивам: «1) Атаман Семенов, не будучи фактически Главнокомандующим вооруженных сил Дальневосточной Окраины, не имел права распоряжаться казенными деньгами; 2) указанная сумма денег продолжала оставаться связанной, в силу соглашения с японским правительством, для расплаты за сделанные заказы».

Но главной причиной, по которой Подтягин прекратил финансирование, было то, что он не хотел финансировать междоусобную борьбу различных антибольшевистских сил.

Возмущенный тем, что ему не выдаются переданные им же Подтягину деньги, Семенов подал на военного агента через своих представителей в суд. Подтягину «было предложено полицейской властью выделить оставшуюся от 1 400 000 иен сумму в размере 1 061 077 иен, каковая сумма была вследствие этого помещена на специальный фиксированный счет в Иокогама Спеси (sic!) банке…»«.. От меня, — оговаривал Подтягин, — было взято Токийской полицией письменное обязательство не выбирать этих денег или части их до решения дела компетентным судом».

Тяжба по поводу денег растянулась почти на десять лет и закончилась весьма неожиданно. Но об этом — в последней главе, пока же вернемся в Крым, где осенью 1920 года войска генерала Врангеля все еще надеялись на чудо.

ФИНАНСЫ БЕЛОГО КРЫМА

Помощь белым со стороны Англии прекратилась. Соединенные Штаты поддерживали противников большевиков политически — но не практически; американская администрация наложила запрет на отправку военных материалов в Россию.

Признание Францией врангелевского правительства де-факто 2 августа 1920 года вызвало поначалу чуть ли не эйфорию. Решение французского правительства признать правительство, контролировавшее только Таврическую губернию, да и то не полностью, должно было стимулировать генерала активно вести борьбу с большевиками. «Второй фронт» был важен в период успехов Красной армии в советско-польской войне. Плохо разбираясь в особенностях внутриполитической жизни Франции, Врангель и его окружение возлагали на это признание завышенные надежды. И прежде всего — на финансовую и материальную помощь. Врангелевское правительство намеревалось через российских дипломатов в Париже, ввиду состоявшегося признания, просить передать в его распоряжение остатки кредитов, некогда выделенных Францией российскому государству.

«Чтобы оценить эту просьбу, — писал в начале сентября Маклаков, один из наиболее доброжелательно настроенных по отношению к Врангелю дипломатов, — надо помнить, что мы до Революции большевистской перерасходовали 1,5 миллиарда из кредитов, отпускаемых нам французами, но эти 1,5 миллиарда долга поставщикам им пришлось заплатить самим, поглотив для этого те несколько миллионов остатков, которые мы сейчас от них хотим истребовать». Полтора месяца спустя российский посол в Париже констатировал: «.. Хотя Франция и обещала нам помогать и хотя она действительно помогает, но не делает этого даром». Французское правительство находилось в тяжелом финансовом положении, особенно велики были требования помощи со стороны французов, проживавших в разоренных войной местностях. В этих условиях правительству при всем желании было невозможно «пронести хоть какую-нибудь каплю меда мимо носа французов к русскому делу».