Золото (ЛП)

Как только такси отъезжает на приличную милю от Кэт, я прислоняюсь

головой к окну, позволяя щеке прильнуть к прохладному стеклу. Все, что

касается Остина – неправильно. Не похоже на него, дать мне так легко

уехать. Одну минуту он говорит мне, что я должна остаться, а другую,

указывает водителю направление к вокзалу. Я должна бы радоваться, но все

что я могу делать, так это задаваться вопросом: что он знает такого, чего не

знаю я. И с каких пор Остин сутулится? Я прогоняю эту мысль прочь. Все

это не важно. Главное, что я уезжаю все дальше и дальше.

Я удаляюсь на целых двадцать миль от города, прежде чем меня

охватывает первый приступ желания вернуться обратно.

– 9 –

Я делаю все возможное, чтобы проигнорировать неистовый стук

сердца, настойчивые удары, становящее сильнее с каждой милей,

простирающейся между мной и Кэт. Я не останусь в Ирландии дожидаться,

чтобы Сыны пришли и нашли меня. Я определенно не буду сидеть и ждать

Блейка. Какая бы магия не свела нас вместе, это не было любовью. Любовь –

означает не сомневаться в ком-то. Блейк же не доверяет мне. Никогда не

доверял.

И ни за что я не буду рядом с Остином Монтгомери. Нет. Я сяду на

поезд до Дублина, а затем пересяду на самолет, чтобы улететь куда-нибудь

далеко-далеко. У меня все еще остались деньги после продажи Дарта. Если

придется, я смогу прожить на них в течение долгого времени. Я могу пойти в

колледж, жить нормальной жизнью.

9 Цитиремое выражение создано Р. Бёрнсом: The best-laid schemes o'Mice an' men Gang aft agley. - Самые

хитроумные планы мышей и людей обычно лопаются.

Я несколько раз подбрасываю телефон, врученный мне Миком, прежде

чем набираю номер родителей. Мама поднимает трубку после первого

звонка. Ее голос звучит так обычно. Так по-домашнему.

– Это я. – Мне приходится потрудиться, чтобы сдержать волнение в

голосе. Нет смысла беспокоить ее.

– Как у тебя дела? – спрашивает она.

– Хорошо, – отвечаю я.

Не знаю, правда ли это или нет. Я жива, и меня здесь не будет, когда

приедут Сыны, поэтому шансы остаться в живых в течение нескольких

следующих недель, по меньшей мере, много обещающие.

– Я снова в движении, но не хочу, чтобы ты волновалась. Через

несколько дней я вновь позвоню.

Мама с папой не спорили со мной, когда Джо привез меня домой после

вечеринки у Мэллори, и я начала закидывать вещи в чемодан, не

представляя, куда поеду или что буду делать, кроме бегства.

Они знали, кем я была, и не хотели, чтобы я сражалась с Сына также,

как и я.

Но все же, тяжело быть вдали от людей, которые заботятся о тебе.

Людей, которых любишь.

Представляю нацепленную риэлторскую улыбку мамы, когда она

говорит.

– Дженна и Дарт взяли резервное первое место в своей подгруппе в

Гриффит-Парке на этой недели.

По крайней мере, ее способность менять предмет разговора на более

удобные темы не покинула ее.

– Здорово.

Хотелось бы мне быть там, чтобы увидеть это, но я ничего не говорю.

Я не могу вернуться обратно в Ранчо Доминго, так же как и в Кэт. Я могу

ехать только вперед. Но к чему?

Мое будущее окутано серым туманом. Нет ничего определенного. У

меня нет ничего, к чему стремиться. Ничего, что имело б значение.

Все, кого я люблю, остаются позади.

Такси въезжает на вокзал и паркуется возле обочины. Я крепче сжимаю

телефон.

– Мне нужно идти.

Я кладу трубку и сую горсть купюр водителю.

Каждый шаг, сделанный в сторону билетной кассы, ощущается тяжелее

предыдущего. Бешенный стук в груди становится все более выраженным,

древний ритм, взывающий к моей душе. Мне нужно сесть на тот поезд. А

затем на самолет. Куда? Покалывание в затылке, заставляет меня посмотреть

через плечо. Мужчина с темными, сальными волосами и обветренным лицом

подмигивает мне. Я быстро отвожу взгляд.

Внезапно я вижу свое будущее с предельной ясностью. Другой вокзал,

другой аэропорт. Постоянное оглядывание через плечо, пока я несусь в еще

один чужой город в еще одной чужой стране, прочь от всех кого знаю и

люблю. Всегда начинать все с начало, никогда не быть в безопасности.

Никогда и нигде не чувствовать себя как дома.

Для меня не существует такого понятия как «нормальный».

Если я хочу снова когда-нибудь вернуться домой, мне нужно остаться

и сражаться.

И возможно умереть.

Я сажусь на поезд. Поездка на поезде с многочисленными остановками

на пути занимает дольше времени, чем езда с Миком. Примерно после часа

езды из Дублина, напротив меня садится миниатюрная женщина. У нее

короткие волосы, подстрижены в стильную блонд-пикси прическу, с

«шипами» на макушке. На ней строгий черный костюм, но она не отрывается

от своего телефона, устраивая сумки на сиденье рядом с собой.

Взгляд женщины метнулся от экрана телефона к моему серебряному

браслету.

– Какая прелесть, – говорит она с сильным ирландским акцентом.

– Спасибо.

Я инстинктивно прикрываю подвески ладонью.

Она скрещивает ноги и улыбается, не открывая рта.

– Вы путешествуете в одиночку?

Я прокручиваю лекцию Мистера Коллинза, прочитанную в седьмом

классе об не разглашении слишком много личной информации незнакомцам.

В то время я об этом не думала, помимо облегчения, что он не завел с нами