Золото Партии

Бессмертный пересрал всерьез.

А наш Илюша все лупил,

Все между ног его гатил,

Вложив всю силушку свою,

И разрубил-таки броню!

Яйцо Кощея отвалилось,

Упало на пол, покатилось —

А он в пылу и не видал,

Какой с его матней скандал —

И прямо под ноги Илье.

Затянут узел на петле!

Илья схватил его в кулак:

— Ну все, пиздец тебе, мудак!

Я властью, данной мне народом,

За то, что ты такой гондон,

Чтоб дать пример другим уродам,

Исполню писаный закон!

Меня вы в край уже достали,

Нет, чтоб крутить отсель педали!

От вашей братьи нет покою,

Но вам не справиться с Ильею!

Тебе же, старый дуралей,

Я все ж навешал пиздюлей.

Поглянь-ка, что в моей руке.

Сейчас сожму я в кулаке

Твое яйцо — и нет его!

Но слишком для тебя легко

Проститься с жизнию в момент.

Постой, достану инструмент...

Видать, попутал Кошу бес,

Когда Илья в штаны полез.

Бедняга в ноги повалился:

— Илюша, милый, не губи!

Ну, виноват, заскок случился,

Но только в жопу не еби!

Взамен получишь состоянье —

Впишу тебя я в завещанье.

А ты яичко мне отдай...

Любую цену называй!

Исчезну я из этих мест.

Готов поклясться, вот те крест!

— Не богохульствуй, пидорюга!

Тебя же вижу я насквозь.

Небось, усрался от испуга?

Ты мне хуйню нести здесь брось!

Так уж и быть, пердун вонючий,

Не буду в жопу тебя дрючить,

Уважу седину твою.

А вот яичко разобью...

И с тем Илья что было сил

Об пол яйцо его хватил.

Кощей вздрогнул, весь побледнел,

И, рухнув наземь, околел.

А с ним и нечисть вся пропала,

Что Русь извечно доставала.

Но, правда, люди говорят,

Что много лет тому назад,

Когда была война с германцем,

Видали одного засранца.

Звалась зверюга Чудо-Юдо.

Что живо — хорошо иль худо,

Да только из-за елки прыг —

И испугается мужик.

И ночью темною, порой,

Из топей несся жуткий вой.

А старый партизан Юхно

Видал, как сгинуло оно.

Как раз в то время всех подряд

Ловил карательный отряд.

Вдруг перед немцами из чащи

Неясный вырос силуэт.

Весь в волосах, глаза таращит,

Ни дать ни взять — живой скелет.

Они ему: мол, кто, откуда?

Оно в ответ им: «Чудо-Юдо!»

«Ах, Юдо? — улыбнулись. — Фоя!!!»

С тех пор не слышно в чаще воя...

Так вот... Я что-то потерялся...

Ага! Сценарий не менялся.

Кощеев труп Илюша пнул,

И сверху смачно харканул.

Обтерши с бороды слюну,

Пошел искать свою жену.

И вскоре глубоко в подвале

Нашел Матрену всю в слезах.

Их радость описать едва ли!

Ее он вынес на руках

Из той кощеевой темницы —

В седло, и через лес к столице.

6

Так говорят: веревка вьется,

Но есть и у нее конец.

И мне, друзья, лишь остается

Зайти к Илюше во дворец,

И попрощаться с ним сердечно,

Смахнув слезу украдкой с глаз.

Эх, жил бы он на свете вечно,

И не кончался б мой рассказ!

Добавить все же пару слов

Я об Илье всегда готов.

С тех пор, как наш Илья с победой

Вернулся с Муромских лесов,

Стал он примерным домоседом,

Скорее ласков, чем суров.

Посмотришь — то детей качает,

То салабонов обучает,

То обнимается с женой —

Какой загул, какой запой?

Ну, правда, иногда бывало —

Илюшу все ж перемыкало.

Была на то одна причина.

Как был убит Кощей-волчина,

Илья, вернувшися домой,

Послал дружину за Ягой.

А вскоре бабушку-старушку

И полукурицу-избушку

Перенесли по княжьей воле

И поселили на Подоле.

Илюша помнил про яйцо —

И благодарность налицо!

Но это было лишь полплана:

Хитрил Илюша без изъяна.

Непросто Марфу обмануть,

Чтоб с доброй девкой отдохнуть.

А тут — пожалуйста! — всегда

Конспиративная пизда!

Пошел бабусю навестить,

Насчет здоровья расспросить...

Желанье чинное вполне,

И врать не надобно жене.

Пришел, а там девица ждет

В таком соку, что аж течет!

А если шухер — сразу мухой

Яга прикинется старухой.

Во идеал для ловеласа!

Таких бы бабушек — да масса!

И жил Илюша в остальном

Вполне приличным мужиком.

Ну что ж, пора и мне прощаться.

Конечно, будем мы встречаться

С тобою, дорогой мой друг.

И, если ты захочешь вдруг

Слегка развеять грусть свою, —

Прочти с начала про Илью!

И улыбнись наверняка!

Когда-то свидимся. И.К.

19.05.04 15:07

Иван Костров

ТВАРЬящаяЗЛО:

День Победы

«» Shade

Был обычный праздничный вечер, День Победы — 9 мая. Ветеран войны, Дед Федор, сидел в маленьком скверике и с грустью наблюдал за оживленной молодежью. Этот праздник уже давно не приносил ему радость — всего лишь очередной год тихой старости и глухую боль в душе. Мимо проносились стайки неугомонной детворы, неспеша прогуливались молодые парочки, то тут, то там раздавался звонкий смех, а витавшие в воздухе обрывки песни: «… порохом пропа-ах…», «… со слезами на глаза-ах…», напоминали уже изрядно выпившей молодежи об отмечавшемся событии. Все чувствовали праздник, весну.

С утра Федора Ивановича не поздравил никто: любимая супруга отошла в мир иной 5 лет назад, дочь с мужем ушли на площадь, оставив старика наедине с телевизором, и даже единственный внук, недавно расспрашивавший дедушку про войну, чтобы написать хорошее сочинение, убежал с друзьями ни свет ни заря.