Золото Партии

Позже, успокоившись и чуть поразмыслив, Николай Гаврилович нашёл оправдание увиденному. Одинокая женщина, не в силах противостоять природным инстинктам, но и с первым попавшимся самцом тоже не желающая предаваться страсти. Фея опять вернулась в элизиум, а Николай Гаврилович приобрел привычку подглядывать за Верой Павловной в бане и уборной. Вечерние беседы о снах и новом обществе продолжились, к вящему удовольствию обоих. По воскресеньям Вера Павловна брала извозчика и уезжала, часа на четыре в вечер. Возвращалась поздно, а на вопросы Николая Гавриловича отшучивалась, что, дескать, пьет чай и кофей в женском обществе, которое ей, как даме, иногда необходимо.

На исходе пятого месяца знакомства, Николай Гаврилович стал задумываться о том, что весьма недурно было бы сделать Вере Павловне предложение руки и сердца. Природная скромность не давала Николаю Гавриловичу возможности осуществить задуманное. Как только собирался он произнести давно придуманные и прорепетированные перед зеркалом слова, как язык его становился непозволительно косным и деревянным. Он начинал смущаться и нести всяческую ахинею о ценах на керосин или о небывало разлившейся Волге. В преддверии новой недели, он поклялся себе, что сделает предложение Вере Павловне, чего бы ему это не стоило. В воскресенье, после обеда, Николай Гаврилович заготовил букет цветов и только собрался идти к соседке, как увидел извозчика и вспомнил о дамских посиделках Веры Павловны.

Неуёмное любопытство стало терзать Чернышевского. Куда собственно с таким завидным постоянством ездит Вера Павловна, и с какими дамами Саратова она водит дружбу. Не в силах терпеть, Николай Гаврилович увязался за экипажем. Поплутав немного по саратовским улочкам, кучер высадил Веру Павловну у жандармского управления. Озадаченный Чернышевский не решился войти внутрь, а стал кружить возле здания, в надежде что-либо увидеть. Окна управления были занавешены и узреть что-то, совершенно не представлялось возможным. Через четверть часа бесцельных блужданий, Николай Гаврилович услыхал знакомый переливчатый смех. Смех этот раздавался откуда-то снизу, по всей видимости, из полукруглого зарешеченного окошка, находившегося на уровне мостовой. Оглянувшись по сторонам, Николай Гаврилович опустился на колени и заглянул в запыленное стекло.

Окошко это вело в караульное помещение, где отдыхал от смены жандармский наряд. На столе, в окружении четверых «синих мундиров» лежала Вера Павловна в корсете и чулках. Грушевидные груди вывалились из лифа, и их жадно мял грязными руками мордатый жандарм, похабно улыбаясь. Ещё один, рябой и сальный, спустив белые подштанники, совал свой член в хорошенький ротик Веры Павловны. Сама Вера Павловна жадно сосала жандармский член, периодически выпуская его изо рта и облизывая головку языком.

Нескладно пристроившись, двое усатых сатрапов охаживали Веру Павловну в лоно и зад одновременно, покрякивая от натуги. Их члены входили замечательно легко в разверстые «прелести» Веры Павловны, работая как поршневая пара отлаженного механизма, иногда соприкасаясь, но, не теряя темпа.

- Ебите, меня, ебите, ребятушки! Ещё! Шибче! – вдруг выкрикнула Вера Павловна. Она стала энергично надрачивать член рябого жандарма, и тот, через короткое время забрызгал всё личико феи. Фея улыбнувшись, слизывала языком с губ жандармское семя. Обмакнув в белёсую, вязкую жидкость пальчик, Вера Павловна погрузила его в рот и с удовольствием посасывала.

Чернышевский отчетливо ощущал даже через стекло запах потных, совокупляющихся тел. К этому запаху примешивался посконно-луковый дух жандармской казармы. Портяночный и сапожный, тяжелый и давящий. Николай Гаврилович обхватил голову руками и бросился в ночь. Он бежал, не разбирая пути и дороги. Казалось, жизнь потеряла всяческий смысл. Рухнули в одночасье все мечты и идеалы. В его мозг тяжелым молотом била одна мысль:

«Что делать? Что делать? ЧТО ДЕЛАТЬ?»

13.07.05 17:52

Эжоп Гузкин

Иван Костров:

Мата Ламуда

«Качественный хоррор» No more drama!

В окно бунгало светило солнце. Глеб проснулся, и тут же получил поцелуй в ухо: «Доброе утро, дорогой!». Он потянулся, обняв Ирину, а она по кошачьи пристроила голову на его груди, рассыпав по ней щекотные завитки светлых волос. А-а-а… Какой кайф! Там, невдалеке, плещется теплый океан, солнце, пальмы, песок, а здесь, рядом с ним, его Ирка — красивая, длинноногая, томная, страстная, ласковая, нежная, голая, гладкая, о-бал-денная! Нет, хорошо, что он уговорил ее поехать в свадебное путешествие в этот Богом забытый уголок… Добираться, правда, пришлось на перекладных, но зато здесь нет вездесущих толп туристов. Райское место! Глеб поцеловал Иру в ответ, встал, еще раз потянулся, ощутив на своей ягодице легкое прикосновение ее тонких пальцев, и побрел в туалет…