Золото Партии

«Фу. Кажется, красиво изложил,- с облегчением подумал он.- Сейчас примчится…»

-Сеня…- раздался в ответ раскатистый баритон хирурга.- Подожди, я выйду в другую комнату. Так вот, Сеня- ты когда-нибудь ебался?

-Да, Михаил Михайлович. На четвёртом курсе, потом этим летом в Судаке…

-Молодец. Ну и как, понравилось тебе?

-Ну… смотря, что испытываешь к девушке. Понимаете, я…

-Теперь представь,- возвысил голос Живодёров, не дослушав,- ты только что поставил раком любимую девушку. Она вся застыла в предвкушении, пизда истекает любовными соками, а твой хуй вибрирует, как басовая струна. Представляешь? Ты уже крепко взял её за ягодицы, и…

-Да-да?

-…и тут тебе звонит какой-то мудак и сообщает, что умирает 76-летняя бабка.

-Больная…

-Да, и к тому же- больная. Что бы ты с ним сделал?

-Михаил Михайлович! Но это же- наша больная. Вы её оперировали. Вместе со мной!!

-Блять, Педалькин, ты- безнадёжен. Просто удивительно, что тебе кто-то дал в Евпатории.

-В Судаке, Михаил Михайлович. Настя, хорошая девушка, из Полтавы… Я ведь по делу вам позвонил!

-И что же ты назначил?

Интерн торопливо доложил. Им вдруг всё сильнее и сильнее стали овладевать сомнения в правильности своего поступка. Когда он закончил, то уши и шея его горели. Семён был готов провалиться сквозь пол ординаторской…

-Ну, молодец,- ровным голосом одобрил Живодёров.- Отличные назначения! Грамотно, грамотно, д-р Педалькин… Проследи, чтобы Маринка всё выполнила.

-И всё?

-А что ты хотел?

-А если больная умрёт?

-Да и хуй с ней. Пневмония- непредотвратимое осложнение. Так- всё, отбой. Я скоро. Пока!

«Он не приедет,- обречённо подумал Педалькин.- До чего же чёрствый, бездушный человек! Я был о нём лучшего мнения…»

00.10. 30.10. 2004 (REX TREMENDAE MAJESTATIS)

Он пошёл проверить Марину. Та снаряжала капельницу в процедурке. Стойка была высокая, и не регулировалась. Поэтому постовой медсестре то и дело приходилось привставать на цыпочки. При этом коротковатый ей халат задирался до середины бёдер, а то и выше. В разрез его иногда мелькали белые трусики и аккуратные ягодицы.

Марина, не замечая хирурга, сосредоточенно орудовала банками с растворами и шприцами. Педалькин, не желая обнаруживать себя, тихонько прислонился к дверному косяку.

«До чего подвижна эта девушка,- признался он сам себе.- Под халатом ведь нет ничего, кроме трусов и лифчика…»

Ему вспомнился разговор с Живодёровым. «Она истекает любовными соками, а твой хуй вибрирует, как басовая струна…»

-Ой,- спохватился наш герой, когда Журавлёва резко обернулась и заметила его. Засунутыми в карманы кулаками Семён плотнее запахнул полы халата, крупно-крупно сглотнул.

-Это что, поляризующая смесь?- хрипло спросил он.

-Да, парализующая, бля,- отозвалсь медсестра сквозь стиснутые зубы.- Назначений понадавал- месяц не переделать…

-Так надо. Мы будем бороться… Параметры меряла?

-Меряла. Мочи нет ни хуя. И пульс под 120…

-Да?- построжел Семён.- Пойду сам померяю…

Да- Азрапкина уходила, т.е. агонировала. Контакту уже была недоступна, дышала часто-часто и неритмично, в грудной клетке сипело и хрипело, точно в старых ходиках перед боем, а сердце лупило в грудину так, что это было видно в разрез казённой сорочки. Увы, бабка уходила от Сени Педалькина в мир иной- и ничего нельзя было сделать.

Интерн, осознав это, в ужасе застыл перед мощью природы. Да, костлявая рука смерти прочно держала бабкино иссохшее тело- и врач Педалькин со всем своим высшим медицинским образованием был бессилен помешать ей…

Он ещё никогда не видел, как умирают люди. То есть, трупов он видел достаточно, но вот тот момент, когда живое тело становится трупом, он наблюдал впервые.

«Искусственное дыхание… непрямой массаж сердца… адреналин в желудочки…,- тупо подумалось ему. -Да какое там искусственное дыхание- лёгочные альвелолы забиты слизью и мокротой… И родственников у неё нет никаких- одинокая.»

Дыхание умирающей сделалось прерывисто-неритмичным.

«Дыхание Чейн-Стокса»,- попытался классифицировать учёный мозг Педалькина. Между тем как тело его продолжало стоять, а глаза- пялиться на невиданное зрелище. Оно притягивало…

-Ну, чего? Подключать мне «парализующую», или нет уже?- Марина приблизилась, отставила капельницу и оттянула сморщенное веко. Зрачок был невероятно широк.

-Тут уже только батюшку позвать остаётся…

Сеня не выдержал- слёзы сами брызнули из глаз и покатились градом по щекам. Юноша громко всхлипнул и побежал вон из палаты.

00.30. 30.10. 2004 (RECORDARE, JESU PIE)

В ординаторской он бросился к умывальнику, открыл холодную воду и яростно принялся плескать на лицо. Тут он вспомнил, что в раковину нассал Живодёров, и беднягу едва не вырвало.

Только покойник не ссыт в рукомойник…- вспомнились ему золотые очки и улыбка хирурга.

Интерн бросился на ординаторский диван и закрыл лицо руками. Плечи Педалькина затряслись.

Марина, через 15 минут зайдя в ординаторскую, обнаружила дежурного хирурга в самом плачевном состоянии.

-Эй, Сеня. Ты чего?- она присела рядом.- Э-эй… Док-тор… доктор Педалькин…