Золото Партии

Я достал 10 рублей и протянул их кондуктору. Сзади подошли какие-то трое парней:

— Мужик, не одолжишь друзьям десятку?

Один из них вырвал деньги из рук кондуктора. Я с грустью посмотрел на это и поскорее ушел в конец вагона. Сел на сиденье у окна и задумчиво наблюдал, как пацаны наносят не сильные, но унизительные удары безответному старику-кондуктору. Мне это не понравилось, я рассердился, вскочил, но, подумав хорошенько, сел на место, повернулся к окну и ушел в себя.

Трамвай подкатил к станции метро и остановился. Я встал с места и направился к двери, которая не заставила себя ждать и тут же открылась. Я кинул последний взгляд на плачущего пожилого кондуктора и, шатаясь, словно подшофе, вышел из трамвая. Просто у меня затекли ноги.

У метро какой-то придурок всунул мне в руку рекламку, которую я поместил в первую попавшуюся урну.

…Спускаясь на эскалаторе, я неожиданно для себя оступился и полетел вниз, сбивая по пути людей. А потом я выключился. Меня выдернули из розетки.

— По-моему, он не скоро придет в себя, — сказал (Господь) кто-то.

— Тогда можешь начинать, — ответил другой (Господь) человек.

Я почувствовал боль. Резкую и невыносимую.

— Что-то хреново режется…— произнес Первый голос.

Я открыл глаза и вскочил. Какие-то уроды пилили мне ногу.

— Какого хера?! — закричал я.

— Ваши документы, молодой человек, — спокойно произнес один из этих козлов. Он был в милицейской форме. Твою мать, он был милиционером!

А второй продолжал пилить ногу. Я вскочил, ощущая вспышки адской боли.

В комнату вошел еще один человек.

— Где мясо? Мне не из чего шаверму делать. Люди ждут! — на повышенных тонах взревел он.

— Какого хера?! — завизжал я снова, ничего не понимая.

— Такооогооо!!! — заверещал мне в рожу мент и заржал. Послышалось веселое гоготание его товарищей.

Я не понимал, как я умудряюсь идти с почти уже отпиленной ногой, но у меня получалось, и я шел, прокручивая в мозгу тот момент, как я отшил этих поваров, сказав, что у меня не вкусная нога. Милиционер проверил документы и сказал, что я еврей, значит у меня в натуре не вкусное мясо. Кошерное. И я с болтающейся ногой поковылял по Петроградской стороне, выйдя из отделения милиции с углубленным изучением восточной кулинарии. Так было написано на вывеске с мерцающими новогодними гирляндами. Было сравнительно просто идти, если не считать, что полуотпиленная нога иногда загибалась назад, и ее приходилось выправлять.

Нога нещадно болела, а я никак не мог понять, как она может болеть, если уже почти отвалилась. Иногда я прыгал, иногда пытался идти. Со стороны получалось смешно, и несколько детей, проходя мимо меня, засмеялись и закричали:

— Смотрите, у него нога отваливается!

Я посмотрел сам: нога действительно отваливалась. Это был плохой знак.

Я шел по бархатному снегу, оставляя кроваво-красные следы. Чем я не Мальчик-с-пальчик, оставляющий после себя путь из хлебных крошек?

Я повернул за угол. Из парадной вышел человек в белом халате и направился к «скорой», но, заметив меня, остановился и воскликнул:

— Господи…

— Да, у меня нога отваливается… — сказал я.

— Вам нужна помощь.

— Неужели? Как же я сам не догадался?

— Постойте. Я позову санитаров!

— Не надо, я очень спешу. У меня встреча с одной девушкой.

— Ну, не хотите, как хотите... До свидания. Извините за беспокойство. Только давайте я вам обезболивающее вколю.

— Хорошая идея. Вколите, пожалуйста.

— Вколю, — сказал доктор и впрыснул через сияющую иглу шприца дозу новокаина. — Вот и славненько. Можете идти. Только аккуратнее — нога-то отваливается.

После этих слов он скрылся за углом. И тут болтающаяся нога начала неметь — наркоз подействовал. Я упал лицом в лужу. Потом еле поднялся и пошел дальше, волоча за собой мертвым грузом онемевшую недорезанную ногу. И тут узрел впереди несколько лысоватых парней в спортивных костюмах и кроссовках. Они заметно шатались и весело смеялись — видно были под гашишем.

Увидев меня, они остановились. Самый лысый из них спросил:

— Извините, а у вас денег не найдется?

— А что? — спросил я, поправляя ногу.

— Нашей стране угрожает опасный враг.

— Что, фашисты? — я не на шутку испугался и стал оборачиваться в поисках где-то затаившихся эсесовцев, которые ищут удобного случая для нападения.

— Нет, трезвяк, — тихо и предельно конспиративно заявил мне лысый пацан. Он подошел ко мне вплотную и прошептал последнюю фразу мне на ухо, словно поделился секретом.

— А…— многозначительно протянул я. — Я бы с радостью, но я на мели.

— Слушай, у тебя херня какая-то с ногой. Сломана, что ли?

— Нет. Так, пустяки. Ментов повстречал только что. Обобрали полностью.

— А если проверить?

Я понял, что играю с огнем. И пожалел, что не чувствую боль только в ноге. Лысые парни обступили меня со всех сторон, один из них достал кастет.

Я попытался ретироваться, но отваливающаяся нога зацепилась за поребрик, и я упал навзничь.

— Помогите! — закричал я и тут же получил ударом кроссовкой по лицу.

«Ну, ни хера себе!» — подумал я, а потом меня снова выключили из розетки.