Золото плавней

Не обошлись казаки без потерь. Уж больно серьезный противник был. Сеча не на жизнь, но на смерть.

– Двадцать шесть раненых и семеро богу душу отдали, – докладывал через полчаса помрачневший приказной.

– Кто, узнал? – спросил Билый, тяжело вздыхая, трогая пальцами серебрянные насечки на поясе, скрывая волнение.

– Кучмий, Сторчак, Гура, Назарэнко, Рунец, Халоша та Лях, – тяжело вздохнув, ответил Василь, тупя глаза.

– Добрые казаки были, – сказал Микола. – Господи, прими их души.

Сотник и рядом стоявшие казаки, сняв папахи и склонив головы, осенили себя двуперстным знамением.

Тем временем Осип Момуль с Иваном Мищником и еще пятью станичниками осматривали сакли и дворы. По дороге им попалась арба, груженная небогатым скарбом. Видимо, второпях забыли о ней. Лошадь, впряженная в арбу, почуяв незнакомцев, шарахнулась было в сторону, стукнулась об оглоблю. Недовольно фыркнув, заржала, перебирая передними ногами.

Из подвала соседней хижины послышались сдавленные крики. Как будто кто-то пытался кричать с зажатым ртом. Казаки не мешкая направились во двор, откуда были слышны звуки. Двор и сама сакля были пусты. В самом жилище царил хаос. Вся утварь была перевернута. На полу лежали осколки посуды – разбитых глиняных горшков и расписных таких же кувшинов. Мишник носком сапога поддел витую ручку, заботливо украшенную синими и красными веревочками. Видно, что хозяева собирались в страшной спешке.

– Есть кто живой? – крикнул Осип, медленно вытаскивая кинжал. – Эй, – шепотом добавил он, потому что дыхание перехватило.

Сдавленный крик вновь донесся откуда-то снизу. Казаки переглянулись и стали спускаться по лестнице вниз. Дерево перекладин протяжно скрипело, принимая на себя вес, но выдержало станишников, а тревоги и так хватало, и лишней в сердце не стало.

Стон сменился более отчетливым всхлипываниями и сбитым дыханием.

– Отзовись! – вновь крикнул Осип, пытаясь сориентироваться в полумраке. Из-за дверей, ведущих в подвал, раздался тот же всхлип, что слышали казаки минуту назад. Казаки переглянулись. Каждый прочитал в глазах другого полную готовность. Иван Мищник с силой толкнул дверь ногой, та слетела с петель. Темнота подвала обволокла души и обдала холодом. Стон повторился. Иван головой махнул Осипу, и оба скрылись в полумраке комнатки. Через минуту оба появились вновь.

Иван держал на руках Марфу, изможденную, в рваном платье, с кляпом во рту. Осип своими крепкими, как лещотки, руками держал пытающегося вырваться чумазого черкесского мальчишку, на вид лет десяти-двенадцати.

– Не дергайся, змееныш, – проворчал казак, встряхивая находку, как куклу. На секунду паренек успокоился.

Марфа жмурилась от света, трогая лицо дрожащими пальцами, они прикасались к кляпу, но сил вытащить его у девушки не было.

– Сможешь идти? – спросил ее Иван. Девушка в ответ утвердительно махнула головой. Мишник опустил Марфу на ноги и помог освободиться от кляпа.

– Риднэньки вы мои! Драголюбчики! – только и смогла выкрикнуть Марфа и зашлась беззвучным рыданием.

– Тише, Марфута, все кончилось.

Придерживая ее под руки, Иван в сопровождении казаков вывел Марфу во двор, а там и на майдан, где стоял Билый со станичниками. Осип тащил на руках пытающегося всеми силами вырваться черкесенка. Скорее похожего на бесенка: с ошалелыми глазами, острыми зубами и злобным ворчанием. Паренек извивался, как угорь, но из рук Момуля не так просто было вырваться. Бить мальчугана не стал, боясь после горячки боя зашибить ненароком.

Сотник, увидев Ивана, ведущего казачку, поправил папаху и направился навстречу к ним. Смутные чувства овладели им. Нравилась ему красавица Марфа. Но никак он не решался сказать ей об этом. А сейчас какая-то необъяснимая сила тянула его к своей станичнице. Он шел, казалось, навстречу своей судьбе. И Марфа, насколько хватало ей сил, улыбалась идущему ей навстречу Миколе Билому.

Осип на мгновение засмотрелся на командира, удивленно хлопая ресницами – не ожидал от сотника подобной мягкости. Этого хватило, чтобы черкесский мальчишка, как дикий волчонок, выкрутился и с силой впился зубами в правую кисть Осипа. Момуль вскрикнул:

– Бисово отродье! Хай тэбэ грэць!

Парнишка высвободился из крепких рук казака. Время остановилось. Заметив лежавшее на земле ружье возле убитого черкеса, он в один миг поднял его и, наводя на Марфу, нажал на курок. Грянул выстрел. Осип бросился к стрелявшему, свалил его одним ударом, выбивая ружье из рук.

Билый был уже рядом с Марфой, когда увидел ружье в руках черкесского мальчишки. Реакция сработала мгновенно. Схватив Марфу за руки, он развернул ее, подставляя под выстрел себя.

В следующий момент острая, жгучая боль вошла в грудь, туманя реальность. Билый качнулся, начал заваливаться на бок и, прежде чем потерять сознание, успел крикнуть:

– Не убивать черкесенка!

Глава 11 Мортира