Золото Плевны

Сперва черкесы кинулись вверх к уходящей отаре, но бегущая наперерез овчарка и два метких выстрела, уложивших двоих нападающих, снизили пыл. «Черные джины» проявили осторожность и залегли возле упавших. Не суетились. Не торопились. Вскоре одного потащили к скале.

— Коля, сзади! — вырвалось у меня. Казак обернулся.

— Добре, держи их.

Стрелять мне было далековато. Не любил просто так переводить патроны. Я осмотрелся, привычно наметил будущие позиции для стрельбы. Приготовился.

Внизу внезапно загрохотало: два выстрела, ещё два, пауза пять секунд, снова два и ещё два. Защёлкали, кажется со всех сторон, винтовки. Потянулась пауза — из–за порохового дыма ничего не видно. Горное эхо множило и уносило вверх звук уже сделанных выстрелов, как весточку своим: «Мы, приняли неравный бой!»

Пронзительно ржали подстреленные лошади. Эхо не замечало последних жалоб, но глухой удар упавшей снежной шапки радостно размножило. Обреки наверху, очень быстро рассыпались по ширине ущелья, и, не теряя темпа, стали приближаться. Выстрелы Гамаюна в спины, их не остановили. Черкесы двигались очень ловко и сноровисто, почти не оскальзываясь, со стороны казалось, скользили по воздуху. Чужое движение «змейкой», сбивало с толку. Попробовал удержать на мушке одного, перевёл на другого. Потерял. Внизу опять загрохотало. Ударяясь о камни, выбивая яркие искры, пули с визгом меняли направление. И быстро, как потревоженные шмели, злым жужжаньем заполнили ущелье. Черкесы с моей стороны, стали останавливаться, вскидывая длинные винтовки, выцеливая моих пластунов.

Пора.

Потихоньку потянул спусковой крючок, грохнул первый выстрел — один есть, сразу во второго — и не понял результата. В глубоком присяде, переходя на четвереньки для скорости, перебежал к намеченному заранее валуну, где дыма почти не было. Выстрел, ещё — противник вскрикнул, перебежка, последние два выстрела наугад в сторону врага больше для острастки. Назад за камень, перезарядить. Пальцы на холоде деревенеют, не гнутся. Однако, гнезда в револьвере забиваются быстро. Не знаю нанёс ли я урон, только нападавшие из засады, залегли. Ещё задымил пространство изрядно. Самому ничего не видно. Отбежал от места последнего выстрела, рассмотрел горца с винтовкой, стоящего на колене, прицелился, но в последний момент, он нырнул вниз и выстрелил в меня. Зажужжали рикошеты. Перебежать. Сразу три выстрела. Горячим мазнуло по щеке. Слезы, дождь, кровь? Непонятно. Падаю, заползаю за валун. Стреляю и снова меняю позицию. Быстро перезаряжаю, и привычно перебегаю. И тут железной палкой по голове! Зазвенело в ушах. Дрогнула картинка, закачалась, наливаясь красным цветом. Привычный серый день растворился в новых красках. Словно паровоз шибанул или великан какой.

Поперхнулся воздухом, давясь.

Повело вправо. Нога сделала шаг в сторону, другой. Носок бурки зависал при каждом движении и неуверенно трогал воздух, словно боялся не встретить поверхность, а провалиться в пропасть и увлечь за собой тело. Как же так? Как такое могло случиться? По касательной прилетело или прямо в голову? Мир закружился в бешеном ритме.

Замелькали картинки.

— Шайтан! Урус!

Камни: серые, мокрые, грязные — бесконечные отвесы припорошённые лёгким снежком.

Небо без дождя: чистое, с парящим орлом в вышине — кажется, я так к нему приблизился взглядом, что видел немигающий зрачок хищника и каждое пёрышко. Посмотрели друг на друга. Оценили. Птица беззвучно открыла мощный клюв, улетая на новый круг.

Тело горца, с застывшим оскалом медленно сползало вниз к моим ногам. Теперь я видел себя как со стороны. Вот упал на колени. Закрыл глаза. Как же хорошо. Наступило долгожданное спокойствие.

— Ваня, поручик!!! Вставай!

Кто завет — не пойму. В голове шумит. Может на пляже уснул, да солнце припекло? Вон море, как волнуется шумит.

Громкий выстрел над головой вернул в ущелье. Слабость. Сильно мутило. Дрожащей рукой схватился за плечо пластуна, он подхватил, обняв за спину, приподнимая. Ноги не стояли, не держали тело, но я упрямо продолжал подниматься.

— Тихо. Не так быстро. Давай, Ваня, осторожно ступай на ноги. Уходить нужно.

Заскользив бурками по камням, всё–таки почти встал, но тут же завалился на Николая.

— Добре, давай. Левой, правой. Левой, правой. Слушай меня! Мой голос. Двигаемся, поручик.

Мы у скалы.

— Давай Ваня, я тебя на плечи возьму, так быстрее будет.

Держа за левую руку, он подсел под меня, взял за правую ногу, и я уже у него на плечах. Теперь он бежал, бежал вниз к турецким позициям. На один его шаг, я взлетал вверх и тут же чужие жёсткие плечи били мне в грудь и живот, вышибая воздух из лёгких. Постепенно приноровился, отрываясь вверх, коротко вдыхал, опускаясь, напрягал живот и не мешал выбивать из меня воздух. Что–то обожгло правый бок — вздрогнул, смерть не пришла, значит пока живой. С разгона врубились в непроходимый кустарник. Ветки протестующе затрещали, прогибаясь.

— Терпи, артиллерия, — казак уложил меня на спину, сбросив на длинные сухие колючки. Одну такую я видел в опасной близости от глаза. Заглянул в лицо, проверяя. Натянуто улыбнулся.