Золото Роммеля

– Две сросшиеся сосны на небольшом скальном уступе. Такой результат моей наблюдательности вас устроит?

– Понятно: разведчик из вас получился бы еще бездарнее, нежели мореплаватель, – бесстрастно констатировала владелица виллы «Орнезия», а заодно и этой скалы; падчерица лазурного побережья Лигурии.

– Ваше мнение в подобных вопросах неоспоримо, синьора.

– Не сомневайтесь: так оно и есть. Лучше скользните взглядом на два метра вниз. Видите небольшую расщелину?

– Попробую убедить себя, что вижу.

– А под ней еще один выступ, с сосенкой на краю?

– Сосенку вижу.

– Кстати, замечу, что расщелину можно рассмотреть, лишь остановив шлюпку в пяти метрах от входа в бухту. Как только вы сделаете несколько гребков в ее сторону, она тотчас же скроется из вида. Из-за скалы, мимо которой вы прошли сюда, она тоже не просматривается.

– Следует предположить, что за этой сосенкой притаилась пещера, в которой вы храните сокровища рода Сардони? – иронично изрек Отто.

– Там действительно находится пещера, об этом уже нетрудно догадаться. Поскольку вилла пребывает под патронатом Ватикана, то и пещеру мы назвали на церковный лад – «Келья отшельника». Именно «келья», дабы избегать в общении между собой и в переписке определения «пещера».

– Название вполне диверсионное. Любую операцию известный вам бригадефюрер Вальтер Шелленберг[17] начинал оценивать, исходя из необычности и многозначительности ее названия.

– Не зря же кто-то из чинов то ли СД, то ли гестапо назвал его «диверсионным эстетом».

– Вам известны даже такие тонкости? – без какого-либо налета иронии оценил ее познания обер-диверсант рейха.

– Как только стало известно, что фюрер намерен пустить вас по следу папы римского, чтобы то ли убить, то ли похитить его, люди из ватиканской контрразведки вплотную занялись изучением не только ваших повадок, но и всего окружения еще одного вашего «диверсионного эстета» – начальника полиции безопасности и службы безопасности (СД) Кальтенбруннера.

В этот раз Отто с трудом оторвал взгляд от Марии-Виктории. Его так и подмывало продолжить этот разговор, чтобы выяснить, какими еще сведениями владеет эта контрразведывательная фурия Ватикана, хотя и понимал, что княгиня сразу же восприняла бы его «заинтригованность» как попытку устроить ей допрос. К тому же, сейчас его как начальника отдела диверсий Управления зарубежной разведки СД больше интересовали не интриги начальственной верхушки СД, в которые самому не раз приходилось окунаться, как в прорубь с дерьмом, а тайное предназначение Сторожевой скалы, пещеры и вообще всего этого скалистого островка.

– Кажется, вы хотели поведать некую притчу о местной «Келье отшельника», княгиня? Так не будем же отвлекаться. Итак, в глубине этой скалы находится пещера…

– …Спуститься в которую можно только по веревочной лестнице, закрепленной на вершине сосны, или же с помощью альпинистского снаряжения. Однако укрывать в ней собираюсь более ценное сокровище, нежели фамильные драгоценности.

– Еще одна загадка? Кого или что вы собираетесь укрывать там?

– Например, вас, штурмбаннфюрер.

– Не понял. Вы хотите прятать в этой пещерке меня?! Прямо сейчас?! И для этого доставили к ней?

– Не волнуйтесь, не сейчас, а несколько позже.

– После поражения рейха?

– Вот именно, после его капитуляции. Когда вы, лично вы, Скорцени, почувствуете себя слишком неуютно не только в Германии, но и во всей Европе.

– Вы говорите об этом всерьез? – согнал с лица ироничную ухмылку первый диверсант рейха.

– Об этом уже всерьез говорят в Лондоне, Москве, Вашингтоне и даже в Ватикане.

Скорцени развел руками, вежливо склонил голову и артистично произнес:

– Извините, княгиня, диверсанты, как и люди богемы, тоже имеют право на свою долю славы. Кому, как не вам, знать это?

– А тем временем, – не восприняла его демарша Мария-Виктория, – во всех названных и неназванных мною светских и церковных столицах высших руководителей поверженного рейха собираются отлучить от церкви, предать анафеме…

– Меня это мало волнует, поскольку…

– …Поскольку, – прервала его княгиня, – собираются «благословить» на виселицу, к которой вас приговорит международный суд как особо опасных для человечества преступников. Обратите внимание: «особо опасных для всего человечества»!

Скорцени затравленно осмотрелся, словно те, кто собирался вздернуть его, уже постепенно окружали их пристанище. Но тут же попытался взбодриться:

– Мне, конечно, трудно предположить такое, – проворчал он. – Особенно в отношении меня, солдата. Впрочем, в наше время все может быть.

– Такое как раз предположить нетрудно. Поэтому скажите честно: вы подготовили для себя убежище, в котором способны продержаться в подполье хотя бы два-три месяца? Притом что травля на вас будет объявлена вселенская, и что по вашему следу пустят целые полчища ищеек?