Золото собирается крупицами

– Я был сейчас там… под землей! – запыхавшись и хватая инженера за руку, быстро за говорил он. – Я старый шахтер, и я чувствую – будет беда!.. Земля скрипит…

– Скрипит, говоришь? – Сабитов смерил его презрительным взглядом и тихо засмеялся: – Скажите, какой специалист выискался! Я знаю, чего ты добиваешься и кто тебя сюда послал! – Он посуровел и угрожающе поднял палец: – Смотри, неверный, достукаешься, если будешь служить на побегушках у русского бунтовщика и смущать тут народ!

– При чем тут русский? – отступая перед инженером и теряясь от его наглой усмешки, сказал Сайфетдин. – Михаил живет и работает на Кзжэнском заводе, а у нас вот-вот случится беда!.. Я слышу, как скрипит земля… Надо поднимать всех наверх, или мы опять будем хоронить своих товарищей, как в тот раз, когда был обвал…

– Уходи и не мути народ! – приказал Сабитов. – Земля весь год скрипит, и ничего, пока, слава богу, мы живы…

– Грех и позор падет на твою голову! – бледнея и меняясь в лице, выдохнул Сайфетдин – Если ты не скажешь управляющему, то потом будешь жалеть всю жизнь… Пусти меня к нему, я ему сам все скажу!

– Прочь полоумный! – Сабитов оттолкнул шахтера. – Буду я из-за твоих бредней беспокоить Гарея Шайбековича!..

Спотыкаясь, Сайфетдин сошел с крыльца, медленно побрел к шахте. Но дойти до копера он не успел – лежавшее на пути озеро стало вдруг прогибаться, оседать, на середине его белым султаном вспенилась, закрутилась вода, из-под земли донесся гул. Потом вода закипела, как от ветра, хотя стояла морозная тишь, дно озера разверзлось, как дно гигантской чаши, и вода забурлила, пошла под землю…

«Вот оно!» – подумал Сайфетдин, и в ту же минуту услышал стонущие, тревожные удары рельсового гонга. Сердце его так сжалось от боли, дыхание у него перехватило, что он несколько минут не мог двинуться с места, потом трусцой побежал к шахте.

Набат бил в уши, но, перекрывая гул рельса, кричала и вопила черная толпа у копера – женщины, старики, дети…

Сайфетдин еле пробился сквозь этот рев и плач, расталкивая людей, прыгнул в порожнюю бадью. Следом за ним вскочили еще два шахтера, и бадья качнулась и поплыла в сырой мрак.

Через четверть часа к коперу подбежал насмерть перепуганный Сабитов. Толпа на мгновенье притихла, расступилась, и он, боязливо озираясь, точно ожидая удара в спину, пробрался к зияющей темной пасти шахты Заглянув туда, он хотел было вернуться назад в контору, но толпа сомкнулась, надвинулась, гневно дыша, и Сабитов увидел горящие ненавистью глаза, искаженные плачем лица, понял, что ему не вырваться из этого живого кольца. Стоит ему сделать одно неверное движение, и толпа растерзает его.

– Что вы хотите от меня? – взвизгнул он и попятился. – Я ни в чем не виноват, братцы.. Не виноват, видит аллах!

– Полезай сам туда, кровопийца! – выдавил кто-то сквозь зубы. – Сам закопал, сам и вытаскивай!.. Лезь, собака!

Руки инженера тряслись, и он покорно шагнул в бадью и скоро исчез в глубине темного провала.

Он застал забойщиков внизу. Подняв карбидные лампы, они угрюмо разглядывали следы разрушения: все штреки были завалены, и было невозможно пробраться сквозь загромождения породы. Свободным оказалось лишь небольшое пространство, пять-шесть аршин от главного ствола, но и здесь кровля могла обрушиться, стоило ее чуть задеть. Из глубины забоев слабым стоном доносились крики раненых.

– А-а, и ты пожаловал сюда? – Сайфетдин оглянулся на подошедшего инженера. – Теперь не уйдешь от расплаты… Да и что стоит твоя расплата? Разве можно вернуть жизнь людям?

– Братцы, копайте! Копайте скорее! – Сабитов умоляюще смотрел на шахтеров. – Никаких денег не пожалею! Все отдам! Спасайте!

– Ишь нашел родственников! – процедил зло один из шахтеров. – Сразу вспомнил о род не, когда самому петля к горлу подползла! Связать бы вас с Гареем Шайбековичем одной веревкой

– Вы слышите? – бледнея, спрашивал Сабитов. – Слышите? Они кричат… Что же вы стоите?

– Убирайся отсюда, пока цел! – бешено за кричал Сайфетдин и, схватив лопату, стал откидывать рыхлые пласты породы, чтобы про биться в забой, откуда просачивались стоны и крик.

Сверху спустились еще несколько шахтеров, и работа закипела, и скоро из-под первой груды показались ноги в холщовых штанах – это был убитый наповал ствольный. Сайфетдин оттащил его в сторону и снова бросился к забою, не обращая внимания на грозившую на каждом шагу опасность, потому что глыбы камня, готовые в любое мгновенье сорваться, нависали прямо над головой. Журчавшая по стенам вода все прибывала, и шахтеры уже продвигались вперед по колена в мутной холодной воде, обливаясь потом и задыхаясь в промозглом и спертом воздухе. Откопали еще девять погибших шахтеров и пятерых спасли – одни были оглушены, другие ранены. Среди них оказался и Кулсубай. Сайфетдин подхватил его под руку, подставил спину и поволок к бадье: у него были перебиты ноги.

– Прости меня, дурака… прости, – бормотал Кулсубай, и слезы текли по его запорошен ному землей лицу. – Я никогда не забуду, что ты спас меня…