Золото тофаларов

При первом же взгляде на то, что лежало в папке, мне стало ясно, что не зря я сегодня старика навестил.

Лист Б-7, экземпляр № 6193, район Игарка — Жиганск. Полимаршрутная полетная карта. Код 31 — разрешено к печати. Продаже не подлежит. Данные спецнагрузки по состоянию на 1 июня 1953 года.

Вот и Бирюса. Бог ты мой! Все без исключения поселки отмечены, и нет никаких «нежил.» и «брош.». Более того, от Нижнеудинска, расположенного на Транссибирской железнодорожной магистрали, до Покровского тянется прямая черная линия, обозначающая регулярную авиатрассу. И самое удивительное — от того же Нижнеудинска на прииски идет замысловатыми петлями красная нитка автомобильной дороги! И идет она именно через Гутарский хребет, там, где, как сообщает современная секретная карта Генштаба, лежит местность, абсолютно «непроходимая для всех видов мехтранспорта»! Занятно, занятно…

— Никак что-то интересное нашел, Сережа?

— Пожалуй.

— И я вот нашел. — Шульц похлопал по белой твердой обложке.

«Острова Баренцева моря». Автор — Денисов Н. М. В середине небольшой книжки — блок фотографий. Полярная станция, собаки, белый медвежонок. На фоне этих стандартных декораций — десятилетней давности Шульц. Веселый и весь в мехах.

— Вот тебе с кем надо поговорить. — Шульц постучал по фамилии на обложке. — Профессор! Географ-этнограф. Уж он наверняка что-то подскажет. Хочешь, я позвоню?

— Звоните, Герман Карлович, звоните. Теперь мне позарез информация нужна. И карту эту я у вас позаимствую на время, можно?

— Да ради Бога, Сережа! Вы бы навещали почаще старика!

Я оставил его сидящим в старом, массивном кресле, в уютном красноватом свете лампы, за круглым старинным столом, с недопитой бутылкой коньяка, со старыми фотографиями, в окружении шкур, оружия и портретов бородатых полярников. Странная иногда бывает начинка типовых квартир в бетонных московских многоэтажках!

Вот теперь мне бы с Графом встретиться! Куда же он запропастился? Обещал же к Новому году приехать.

А Граф, оказывается, совсем рядом был, очень близко.

Глава 4 ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ УДАР

— Сергей! Вас Волков вызывает! — Начальник сектора, Старик Державин, положил телефонную трубку и подозрительно на меня уставился.

Ух, скверно день начинается! О моем существовании такой человек, как Волков, и знать-то не должен. Я ж один из нескольких тысяч инженеришек в этой конторе, а он — заместитель директора по режиму, полковник госбезопасности, я для него — чисто статистическая единица. Но знает он меня лично, увы, знает. Была история.

Год назад курировал я договор с Ярославским университетом. Копеечный был договорчик. Единственная от них польза — статью совместную в их сборник тиснуть, мне для диссертации публикации набрать нужно было. Принимал я ярославских командированных, работали они с документами в основном «СС», а документы эти все на мне числились. Молодые ребята — аспиранты, четыре человека, допуск у всех оформлен, серьезными людьми казались. Но случилось, что некоторые данные из моих «СС» списывали они «на карман» и неучтенный материал увозили в Ярославль. Ну как я за четверыми сразу мог уследить?

А у одного из этой четверки дружок-однокурсник по комсомольской путевке в органы ушел работать. И где-то по пьянке мой аспирантик и поведал близкому другу, как они работают с суперсекретной московской фирмой. Дружок-то не зря комсомольскую путевку получал — тут же доложил по команде. Звездочки, они даром на погон не прыгают. И мерзкие же были последствия этой горячей дружбы!

От «преступной халатности» до «измены Родине» — вот такой диапазон славные чекисты на нас отрабатывали. Для меня со Стариком Державиным еще хорошо кончилось — всего лишь премии лишили, выговор в приказе. И еще в обязательном порядке в первомайских колоннах трудящихся демонстрировать преданность делу рабочих и крестьян. А также бумагу специфическую мне предложили написать — обязательство докладывать о подобных случаях и вообще обо всем интересном. Перед кем обязательство, я думаю, пояснять специально не стоит. Но это — строго индивидуально, про Старика Державина ничего не могу сказать, предлагали ему, нет ли.

Так вот, Волков персонально со мной работал. Пару недель спустя по окончании следствия зашел я к нему по собственной инициативе. Договор-то с меня никто не снимал. Прикинулся я этаким шлангом, спрашиваю, что мне делать, если из Ярославля приедут или позвонят? Он пальчиками по столу побарабанил, поглядел на меня ничего не выражающими цинковыми глазами:

— Они уже не позвонят. Никому.

Вот так-то! Подальше от этих служб держаться надо, как можно дальше. Урок этот я твердо усвоил. Но — страна специфическая. Рано или поздно, а все равно столкнешься.

Иду я к Волкову на прием на директорский этаж и лихорадочно думаю, зачем же я ему понадобился? С Ярославлем дело давно уже закончено… И вдруг как удар — карта, черт! Не иначе, кто-то из топографов заложил. Скопировал секретную карту, вынес с предприятия. Ну все, последствия печальны.

Секретарь у Волкова — молодой парень в строгом сером костюме, спортивного вида громила.