Золотое дно (сборник)

торные картины сменяли одна другую, а войны он так

и не разглядел: то был под откосом берега, когда не­

ожиданным снарядом потопило самоходный понтон, то

255

леж ал под штабелями, зарывшись в вонючую от гари

землю, потом была сумасшедшая беготня по ночному

полю, и вот, наконец, этот ржавый окопчик в полукило­

метре от леса, — и не знаешь, как поступить и как рас­

порядиться своей судьбой...

Постепенно Чудинов отмяк, отошел душой и снова

стал самим собой, снисходительным и чуть ироничным,

и, не глядя на Ж вакина, спросил:

— А все же почему тебя девки-то не любили? — но

ответа не услыхал, потому как Степа Ж вакин, отки­

нувшись на стенку траншеи, уютно спал, забыв и про

день-деньской, и про войну, и про все на свете, спал,

прихрапывая и шмурыгая утиным носом, и полная без­

мятежность была разлита на его грязном некрасивом

лице. Порой он словно бы пробуждался, мычал и тол­

стым коротким пальцем смахивал с лица невидимые

паутины: наверное, Степе снилось что-то хорошее из

самого детства.

Чудинов недоверчиво оглядел Ж вакина и хотел его

ткнуть в бок, чтобы тот не прихилялся, но ефрейтор сам

вдруг встрепенулся, обмахнул ладонью усталое лицо,

словно бы сгоняя сон, и сказал виновато:

— Соснул малость. Как в пропасть кинуло. А чего

я видел, чего я видел? Вовек не сказать.

Чудинов помолчал, осторожно посунулся из окопа

и как бы мгновенно закаменел: под самым селом ле­

ж ала дорога, и хотя шум машин едва проникал сюда,

но видно было, словно в немом кино, как поднимались

в Бороухи бесконечной чередой машины, забитые пе­

хотой, и лобастые вихляющие танки, кургузыми ж у ­

ками вскидывались на центральную улицу мотоциклы,

и казалось, что всю эту шумную орду кто-то гонит и

гонит вперед, не давая ей отдохнуть и оглянуться н а­

зад, где еще не осела с неба пороховая гарь и не было

даж е ворон, чтобы терзать павших и безмолвных.

Смотреть на это зрелище было жутко, но сидеть в

окопе, заслонясь от мира пористой влажной землей,

казалось еще страшнее, поэтому Чудинов все вгляды­

вался в великое переселение людей, жаждущ их убивать,

и в памяти его невольно оседали и танки, вихляющие

широкими задами, и кургузые мотоциклы, и буксующие

грузовики с пушками на прицепе... Федька словно бы

знал заранее, что все это ему надо запомнить и расска­

256

зать кому-то, чтобы и те и другие, тоже поразились си­

ле неисчислимой, которая движется на них.

И вдруг Чудинов представил, как он окружает Б о­

роухи: с левого фланга пускает танки, с правого — то­

же, из дубовой рощи прямой наводкой бьет из гаубиц

по селу, да все прицельно, прицельно; а той лощинкой

он просочил бы пехоту, тихим сапом подлез бы. Чуди­

нов даж е забылся, что он посреди осеннего голого поля,

восторг поселился в его душе, и он оглянулся, чтобы

поделиться своими планами со Степой Ж вакиным, но

тот уже снова мирно всхрапывал, далекий от войны и

ее ужасов. Чудинов досадливо сплюнул, добыл из к ар ­

мана яичко, околупал его, предварительно постукав о

саперную лопатку; яичко было голубоватым под серой

шелухой и показалось чертовски вкусным. Чудинов

съел его, повернувшись спиной к Степе Ж вакину, по­

том достал сухарь и, привалившись грудью на бруст­

вер окопа, стал обкусывать сухарь с краешков, тихо

соловея и задремывая от ржаной солоноватой кашицы

во рту, от однообразия пожухлых полей, взвихренных

бесконечных облаков, будто бы оседающих за рекой, от

гнетущей усталости, от еще не осознанного страха пе­

ред смертью.

С ним был Степа Ж вакин, ефрейтор и командир

понтона, и Чудинов просто не задумывался, что будет

завтра, через час, через минуту, ведь в одно мгновение

судьба может все переиграть. Он только тихо соловел

и, наверное, так бы и осел в дремоте обочь ефрейтора,

но в постоянные шорохи и звуки вмешался густой пре­

рывистый рокот, потом на лимонно-желтой кромке неба

проросли черные мушки. Ж вакина словно бы кто толк­

нул в плечо, потому что он сразу выстал из сна, лицо

его поначалу хищно застыло, и сквозь серость щек

проступила нездоровая бледность. Но щеки тут же об­

висли, губы посунулись вниз, некрасиво и мелко задро­

жали, и Степка запричитал вдруг, расслышав то, что

неведомо было Чудинову:

— Батюшки светы, дак свои же! Слышь, Федька,

брандахлыст ты лешовый, трескоед архангельский,

свои же! Ну, ёк-макарёк, наскипидарят немцу под хвост!

Это уж в баню не ходи, наскипидарят.

Ж вакин частил мелко и все подтыкал Чудинова

снизу, как в боксе, скалил крупные желтые зубы. А са-

9 Золотое дно

257

молеты навалились неожиданно, и один бог знает, что

там наверху приключилось, но не успели они долетать

до Бороух, как начали сорить бомбами.

Чудинова Федю учили только побеждать или краси­

во умирать под грудой поверженных врагов, но никто

не подсказал ему, что чаще всего настигает самая обык­

новенная смерть и в ту минуту, когда ее не ожидаешь.

А тут, увидев смерть вплотную, разглядев ее, он закри ­

чал «ма-ма!», выскочил из траншеи, но не сделав по

полю и пяти шагов, упал в окоп, закрыл глаза и при­

ж ался к земле, стараясь раствориться, исчезнуть в ней.

Его последние, как ему казалось, секунды длились

вечно, Чудинов еще никогда не жил таких длинных се­