Золотое снадобье

И заметался по кухне, хватая кастрюльку, обрывок упаковочной бумаги, спички. Чиркнул по коробку, поджег бумажку, бросил в кастрюлю. Когда пошел дым, Тео полностью окурил им линейку. Сперва ему показалось, будто та не очень-то изменилась. Потом на обратной стороне, рядом с датой, начала проявляться тонкая красная линия.

– Я знал! – заулыбался Тео. – Это карта памяти!

Миссис Клэй все недоумевала.

– Карта, но чего?

– Думаю, она содержит воспоминания тучегонителей, пришедших в Бостон, – сказал Тео. – Она расскажет, что с ними случилось!

34 Семь крыльев

Ходят даже слухи о небольшом «кармане» очень странной эпохи на юге страны, где якобы находят пристанище все утраты этого мира. Прибыв туда, путешественник оказывается в окружении всех пропавших ключей, забытых привязанностей, оставленных мечтаний, когда-либо существовавших на свете. Без сомнения, лишь сказители родом из Папских государств способны поверить в жизненность этаких бредней!

Фульгенцио Эспаррагоса. Полная и официальная история Папских государств

1 июля 1892 года, 16 часов 11 минут

София утратила всякое понятие о времени. Как, собственно, и о том, где вообще находилась. Она так углубилась в воспоминания бисерной карты, что, казалось, целый год прожила в теле Кабезы де Кабры. Это его глазами она видела мир, засушливый и недобрый, печалилась вместе с ним об утратах, хваталась за тоненькую ниточку надежды… Восприятие самой Софии представало всего лишь далеким эхом: горечь неизведанного мира, упорно скупившегося на ответы, утрата родителей, новая боль от осознания постигшей их участи… и замешанная на этой боли слабенькая надежда, что они еще могут отыскаться живыми.

Ее ум странствовал совершенно свободно, словно внутри карты, горюя, надеясь и снова горюя… Когда она вынырнула на поверхность и снова оказалась в общей комнате гостиницы посреди Папских государств, ей казалось, будто она отсутствовала целую жизнь.

Путешествие сквозь память карты изменило ее. И дело заключалось не только в том, что она наконец выяснила участь родителей и в какой-то мере проследила их судьбу. Было и еще кое-что. Возможно, она слишком долго предавалась воспоминаниям Кабезы де Кабры. А может, чувства и переживания муртийского шерифа оказались для нее слишком сильными: они отметили ее, словно клеймо. Кабеза де Кабра был человеком, который утратил веру и пытался ее вернуть. София, очнувшаяся для реальности, поняла: ее вера также утрачена.

Не было никаких Судеб, взирающих с небес. София осознала это с полной и окончательной определенностью, так, будто в глубине души знала всегда, но предпочитала не признавать.

Расправа с ее родителями никак не «прозвучала» для мироздания. Осталась всего лишь ее потерей. Из тонких миров не протянется указующая рука, чтобы отвести ее к ним. То, что с ними случилось, было бессмысленно и жестоко. Они страдали, а другие люди стояли рядом и просто смотрели. Ни один не вмешался.

Подсказки ждать неоткуда. Рассчитывать приходилось лишь на себя.

Эррол спал в своем гамаке. София огляделась и поняла, что́ вернуло ее к настоящему: появление Златопрут. Вещая стояла на пороге, пристально глядя на Софию. Ее взгляд был полон участия.

– Что случилось?

Вместо ответа София выбралась из гамака и показала ей бисерную карту.

– Это элодейская карта, – тихо проговорила Златопрут.

Эррол проснулся и зашевелился на своем подвесном ложе.

– Да, – кивнула София. – И в этой – память одного человека, жившего в местечке неподалеку отсюда. – Собственный голос показался ей чужим: сухой, хриплый. – Его зовут Альвар Кабеза де Кабра, это местный уроженец, проделавший путь из Папских государств на берег Жуткого моря. Он утратил веру и пытался ее вернуть… Он был шерифом Муртии, это городишко такой. Туда уехали мои родители, когда я маленькая была. Они уехали друга из беды выручать, а сами… В общем, эта карта показывает, что с ними произошло.

Эррол как-то сразу оказался подле них. Он смотрел настороженно. Златопрут тоже неотрывно глядела на Софию.

– Покажи мне, – попросила она.

София расстелила карту на столе посреди комнаты.

– Карта охватывает один год. Какой именно, не сказано, но, наверно, восьмидесятый или восемьдесят первый. Отсчет начинается в апреле. Посмотри двенадцатое апреля в одиннадцать часов, потом девятое ноября, одиннадцатое января и семнадцатое марта – все три дня на рассвете.

Эррол глядел непонимающе, Златопрут же возложила пальцы на карту. Она сидела спокойно, лишь сосредоточение слегка морщило ее лоб.

– Это что она делает? – шепотом спросил Эррол, вконец сбитый с толку.