Золотой день

– Да, – спокойно и равнодушно ответила Айше, решив не вдаваться в подробности и не радовать Элиф правильностью ее удивления. Иначе придется оправдываться, что-то объяснять… В конце концов, какая разница? Айше умела делать сарму, и удавалась она ей не хуже, чем самой Элиф, хотя, возможно, чуть хуже, чем Эмель. Но приготовление ее отнимало столько времени! Которого было и так мало, чтобы еще тратить его на скручивание тоненьких трубочек из виноградных листьев.

«Сарму из одного стакана риса я делаю за сорок пять минут, если ни на что не отвлекаюсь, – говорила когда-то, в другой жизни, педантичная подруга Айше Сибел. – Но нам этого мало, поэтому делаю обычно из двух. Полтора часа. Причем голова в это время свободна, можно спокойно лекцию продумать или ребенку задачу объяснить».

Когда Айше скручивала сарму, она не могла никому ничего объяснять.

Все мысли сосредотачивались на процессе, а сорок пять минут растягивались на час с лишним. Любимая невестка относилась к этому с пониманием и, как только на базаре появлялись первые нежно-зеленые виноградные листья, звонила Айше:

– Завтра делаю сарму. Пусть Кемаль вечером заберет, – или: – Мустафа тебе вечером завезет, – в зависимости от занятости и настроения ее мужа и повелителя. Эту сарму Эмель завезла сама – целую кастрюлю, снисходя к лени и (или?) занятости Айше.

«Почему-то Эмель не испытывает презрения к моей бесхозяйственности и никогда не тычет мне в нос своими талантами. Хотя вот уж кто мог бы!» – сердито подумала она, выкладывая на тарелку для Элиф примитивное, по понятиям той, угощение: готовое печенье, готовые сухарики, готовые шоколадки. Хорошо хоть сарму не всю доели, а что ее делала Эмель, можно не признаваться. С сармы, слава богу, не снимают отпечатки пальцев! А там их, конечно, полно! Интересно, можно ли их снять с виноградных листьев? Забавный был бы сюжетец!

– Да, – невнимательно кивнула она, почти не вникнув в вопрос золовки. Что-то в нем было об ингредиентах сармы, а Айше ненавидела вести разговоры о секретах кулинарии. К тому же кто знает, чего Эмель туда положила… лучше кивать и соглашаться.

– Да ты что?! – Элиф была настолько потрясена, что Айше тотчас же пожалела о невпопад сказанном. – Как же можно делать сарму без тертого лука?! То-то я смотрю, вкус у нее…

Нет, нельзя расслабляться и отвлекаться, а то еще обидится! Айше совсем было собралась признаться, что понятия не имеет о составляющих данной, конкретной, не ею приготовленной сармы, но что Эмель наверняка все сделала по правилам или лучше, чем по правилам, но Элиф уже неслась дальше. И, может, не надо ни в чем признаваться: пусть вволю покритикует произведение Айше, поучит ее уму-разуму, глядишь – и придет в хорошее расположение духа. Она покаянно вздохнула и откусила половинку ароматной, замечательной сармы. Определенно, лука там столько, сколько надо!

– Я еще понимаю, если ты не добавишь мяту, или выберешь не острый перец, или не положишь лимон во время готовки. Это уж кто как хочет. Но лук! Лук! Без него же никакого вкуса! – Элиф укоризненно дожевала ставшую для нее безвкусной и неинтересной сарму, но настроение ее, похоже, улучшилось. – Конечно, ты так редко готовишь что-то непростое, что могла и забыть. В следующий раз непременно звони мне, я тебе все подробно расскажу.

– Спасибо, абла. Наверно, я вчера уже заболевала и ничего не соображала, – Эмель принесла сарму позавчера, но уж врать так врать! Не хватает еще признаться, что блюдо несвежее! Лучше уж тогда признаться в каком-нибудь убийстве! – Обычно я кладу лук.

– Вот! Я же говорила! – торжествующе переключилась на другую тему Элиф. – Это твое платье слишком тонкое для зимы. Можно подумать, что у тебя единственное нарядное платье на все сезоны. К тому же оно старомодное! И ты в нем выглядишь как сорокалетняя старая дева.

Айше закашлялась от неожиданности и воспользовалась этим, чтобы ничего не отвечать. Ну надо же!

Во-первых, непонятно, к чему относится «я же говорила». Они не обсуждали платье, но из того, что Элиф не высказала ни малейшего недовольства там же, на месте, Айше сделала вывод, что выглядела она вчера так, как хотелось золовке.

Во-вторых, платье. Оно отнюдь не было и не казалось летним и тонким, и простудилась Айше только потому, что ей пришлось ходить в нем целый день, а в университете было, как всегда, холодно. Да и для общественного транспорта надо одеваться попроще и потеплее. А мода! Платье прислала ей из Лондона подруга в качестве запоздалого подарка на свадьбу, и Айше хорошо знала, сколько оно может стоить. А по ткани, фурнитуре, тому, как вшита молния, и прочим мелочам всегда можно отличить вещь этого сезона от поступившей на распродажу и морально устаревшей. Даже классические костюмы, джинсы и простенькие на вид черные платьица подчиняются моде, изменяются вместе с ней, и опытный глаз всегда распознает дорогую, но позавчерашнюю одежду.