Золотой дождь

Сейчас Мерсер полулежала на дюне и терпеливо ждала. Скоро появятся члены добровольного Клуба защиты черепах и займутся своей работой. Тесса много лет была его председателем. Она фанатично боролась за защиту гнезд и много раз прогоняла отдыхающих, которые могли повредить кладку в охраняемой зоне. Мерсер помнила по меньшей мере два случая, когда бабушке пришлось вызывать полицию. Закон, защищавший черепах, был на ее стороне, и она добивалась его неукоснительного соблюдения.

Теперь ее звучный и громкий голос молчал, и пляж уже никогда не будет таким, как прежде, во всяком случае для Мерсер. Она посмотрела на огни лодок на горизонте, с которых ловили креветок, и улыбнулась воспоминаниям о Тессе и ее черепахах. Поднялся ветер, и Мерсер съежилась и прикрыла грудь руками, защищаясь от его порывов.

Примерно через шестьдесят дней — время зависит от температуры песка — из яиц вылупляются детеныши. Они самостоятельно выбираются из скорлупы и общими усилиями начинают выкапываться из норы, что может занять несколько дней. В подходящий момент — обычно ночью или в ливень, когда становится прохладнее, — они наконец решаются совершить бросок к морю. Они показываются на поверхности, мгновение осматриваются, чтобы сориентироваться, и мчатся к воде, чтобы сразу уплыть. Шансы выжить у них крайне малы. В океане водится столько хищников, что лишь одному детенышу из тысячи удается вырасти, а остальные становятся добычей.

На берегу показались две фигуры. Увидев след, они остановились, а затем медленно двинулись по нему к гнезду. Убедившись, что мать отложила яйца и ушла, они внимательно осмотрели место с фонарями, возвели вокруг него небольшую насыпь и воткнули маленький колышек с желтой лентой. Мерсер слышала, как они — это были две женщины — приглушенно переговаривались, не подозревая о ее присутствии. Женщины вернутся днем, чтобы соорудить проволочное ограждение и поставить табличку — точно так же, как они с Тессой проделывали много раз. Покидая это место, женщины тщательно засыпали песком след, оставленный черепахой, чтобы его не было видно.

После их ухода Мерсер решила дождаться восхода на пляже. Она никогда не ночевала на нем и, устроив себе ложе на дюне, удобно в нем расположилась, после чего в конце концов заснула.

4

Судя по всему, литературная братия острова слишком боялась Майру Бэквит, чтобы прогневить ее отказом от приглашения, полученного в последнюю минуту. И никто не захотел ее обидеть. К тому же Мерсер допускала, что никто не желал и рисковать своим отсутствием, дабы не стать предметом обсуждения за глаза. Из соображений безопасности и влекомые любопытством, писатели начали собираться в воскресенье вечером, чтобы выпить и отужинать в честь нового члена своей компании, пусть даже и временного. Это был уик-энд перед Днем памяти погибших воинов, за которым начиналось лето. В приглашении по электронной почте указывалось шесть вечера, но в писательской среде пунктуальность не особенно распространена. Вовремя никто не явился.

Первым пришел Боб Кобб и, затащив Мерсер на крыльцо, тут же принялся расспрашивать ее о работе. У него были длинные седые волосы и бронзовый загар человека, проводящего слишком много времени на открытом воздухе. Верхние пуговицы яркой рубашки с цветочным рисунком были расстегнуты и открывали коричневую грудь, покрытую седыми волосам. Если верить Майре, Кобб, только что представил свой последний роман редактору, который остался им недоволен. Откуда она это знала, Майра не уточнила. Пока Боб и Мерсер разговаривали, он отпивал из стеклянной банки домашнее пиво и стоял так близко, что ей было некомфортно.

Ей на помощь пришла Эми Слейтер, «сочинительница про вампиров», которая, выразив радость по случаю прибытия Мерсер на остров, начала рассказывать о трех своих детях и о том, как она рада вырваться из дома хотя бы на вечер. Затем к их компании присоединилась Ли Трэйн, однако говорила она мало и в основном слушала. Майра в ярко-розовом балахонистом платье размером с небольшую палатку с шумом носилась по комнатам, отдавая распоряжения по поводу еды, выставляя напитки и не обращая внимания на собак, крутившихся под ногами.

Затем появились Брюс и Ноэль, и Мерсер наконец встретила человека, которому была обязана своим творческим отпуском. На нем был костюм из мягкой желтой ткани и галстук-бабочка, хотя в приглашении настоятельно рекомендовался «повседневный стиль». Однако Мерсер давно уже знала, что в литературной среде одежда может быть любой. Кобб щеголял в спортивных шортах. Ноэль прекрасно смотрелась в элегантной белой хлопковой паре, подчеркивавшей стройность ее фигуры. «Проклятые француженки!» — с завистью подумала Мерсер, отпивая шабли и пытаясь поддержать беседу.