Золотой гобелен

Отойдя на достаточное расстояние, он разглядел, что находилось на камне. Бурграх в доспехах и странной формы шлеме сидел, поджав ноги, и смотрел прямо на Гаррия. Сделанные из рубинов глаза зловеще мерцали в сумрачном свете. Все шесть рук каменного изваяния были протянуты к Гаррию. Или тому, кто мог бы оказаться на его месте. Статуя словно просила о чем-то.

Значит, его мольбы услышали, но что ждут взамен? Что он там обещал: самое дорогое? стать рабом или калекой? Что ждет от него безмолвная статуя? Что он должен положить в протянутые ладони? Гаррий порылся в карманах, нашел мелкую монетку. Это вряд ли.

Может он что-то не так понял? Гаррий сделал несколько шагов в сторону от статуи и очень быстро уперся в невидимую стену. Продолжая двигаться вдоль нее, он заключил, что находится в круглом зале, из которого нет выхода. «Крепко же я спал, если не услышал, как закладывают проход», — подумал он. Но в глубине души придворный ювелир был рад хоть каким-то переменам. Осталось только выяснить, что ждут от него хозяева Путей.

Отходить от постамента он больше не решался: слишком страшным был взгляд мерцающих красным светом рубиновых глаз статуи. Он так и не придумал, что он может предложить в обмен на свое освобождение: он и так уже все потерял. Золотоносные жилы на восточных склонах, ювелирные фабрики в пригородах Элейна, семью, дом — все это в прошлом. Уже, наверно, всем известно о подделке ключа, и назад дороги нет ни в прямом, ни в переносном смысле. Тяжело защемило сердце. Гаррий потер грудь и стало еще больнее — от усилия, приложенного растерянным бурграхом, шкатулка, все еще уютно лежавшая за пазухой, впилась острым углом в ребра.

Гаррий вытащил свое не нужное теперь сокровище, сокрушаясь, что не занялся им раньше. Осталось только любоваться на загадочное мерцание в глубине окатышей неизвестной породы. Гаррий высыпал камни перед собой и начал выкладывать их по размеру — сначала большие, потом поменьше. «Получилось бы неплохое колье», — подумал он.

«А ведь этими побрякушками я дорожил больше всего, — продолжал философствовать ювелир, — и не ценил самой жизни». Теперь ее вкус казался важнее всего — знаний, богатств, власти, красивого дома… постойте. Гаррий вскочил на ноги и тут же упал на колени, собирая раскатившиеся в пыли образцы.

— Ты хотел самое дорогое? Или это я сам предложил, не помню уже. Наверно хотел, раз привел меня сюда. Вот оно, то, ради чего я рисковал жизнью, потерял честь и состояние. Больше мне отдать нечего.

Гаррий ссыпал ставшие матовыми, словно притихшие, камни в карман и полез на постамент.

Когда пять из двенадцати лежали в ладонях каменного изваяния, Гаррий засомневался, что делать с остальными. Но менять что-то было поздно. Он, ухватившись за гигантскую руку, дотянулся до ладони, в которую спокойно можно было посадить трехлетнего ребенка, и аккуратно положил в ее центр шестой камень. Карман продолжали оттягивать шесть оставшихся образцов. Гаррий спрыгнул с постамента отошел на достаточное расстояние и посмотрел в глаза статуе.

Глава 32. ВЕСТНИК

Миэ вышла из палатки, предназначенной для лекарей, сопровождавших штаб армии. В шатре Люциса собралась даурская знать и адианские колдуны, приведшие людей степи в каменную страну. Воздух был сухим, запахи трав, которые приносил ветер со склонов гор, незнакомыми.

Следом за ней на свет выбрался, слегка запутавшись в пестром пологе палатки, придворный лекарь Сар. Седеющий даур неопределенного возраста был рассеян, почти наивен во всем, что не касалось его работы. В мастерстве же исцеления ему не было равных. Его сила была настолько велика, что ходили слухи, будто он может возвращать к жизни мертвых. Даже не знавшие дауров растения предгорий тянулись к нему, словно ища поддержки.

Сар ободряюще улыбнулся Миэ. После того, что они видели перед началом поединка, пока не покинули расположение основных сил, Миэ постоянно преследовала мысль, что дауры ввязались в слишком опасную, а главное, чужую игру, из которой у них не будет шансов выйти победителями. А возможно, и вообще не будет шансов выйти. Королева бурграхов лично явилась к месту сражения и наблюдала за боем силы. В отличие от Люциса, сидевшего с приближенными в роскошном шатре и чего-то выжидавшего.

— Видела их бойца? — спросил Сар.

Миэ вспомнила темноволосого мужчину, вышедшего сражаться против Карга. Он отказался одеть броню, снял рубашку, стеснявшую движения. В закатанных почти по колено штанах он скорее походил на рыбака, вышедшего в море, чем на ратника. Увешанный зеркальными осколками Карг выглядел рядом с ним нелепо. Миэ не стала ждать начала боя. Как только ударил сигнальный гонг, она покинула долину и вернулась к обозам и штабным палаткам.