Золотой гроб

 Перед спуском Серый хотел взять с собой автомат, но Октябрь сказал ему, что под землей ни с кем воевать не придется. Тогда, Серый вытребовал у обер милиционера свой нож, отобранный у него накануне. Получив его обратно, Серый снова с многозначительным выражением лица глянув на меня, и заткнул нож за пояс.

 - На солнышко посмотри, идиот! — тихо сказал я Серому.

 - Зачем?

 - В последний раз! Может, больше и не доведется?

 - Ты чего, падла?! Ты чего?! — заорал он, хватаясь за пояс.

 Из всех присутствующих, Серый сейчас представлял для меня наибольшую опасность. Мне было важно, чтобы он снова вышел из себя. Взведенный человек быстрее готов к глупости. Поэтому, я ему сказал:

 'Понимаешь, Серый, пятеро твоих друзей еще вчера были живы, здоровы, радовались солнышку, а сейчас их, куда то отвезли и свалили, как поленья. Где гарантия, что вот эта твоя активность не последняя в жизни. Подземелья таят в себе много опасностей.

 - Да ты че, бля, священник что ли?! — снова захорохорился гундосый.

 - Се'гый! Ты опять с ума сходишь? Прикрикнул на него от палатки Октябрь, который уже взял из кучи барахла веревку и приготовился к спуску в галерею.

 Серый ничего не ответил. Он подошел к бритоголовому парню, тихо поговорил с ним и я увидел, как бритоголовый передал Серому свой пистолет, который также нашел себе место за брючным ремнем Серого.

 Под землю, включая меня, спускались шесть человек. Впереди шли Серый с бритоголовым хлопцем, которого он называл Картузом. Картуз нес с собой Мишкин акваланг, затем шел я. За мною следовали Октябрь с грушеподобным. Оказывается, грушеподобного звали Филькой. Филька по приказанию Октября нес с собой острый заступ, который мог потребоваться для каких–нибудь земляных работ? А замыкал наш отряд молодой человек с красным, как вареным лицом. Впрочем, его и звали не Бонапарт Наполеон или Джордж Вашингтон, а просто Вареный. Он был лично проинструктирован Палычем и был готов к экстренным мерам под общим названием 'если турист попытается сбежать?!'. Для демонстрации этой готовности Вареный на моих глазах проверил обойму 'Макарова', загнал патрон в ствол и поставил пистолет на предохранитель.

 На верху оставались еще шесть человек, включая самого Палыча и разобиженного старика, который, насупившись, сидел а кабине ЗИЛа. Катафалк с Джоном и сопровождающим его хлопцем еще не вернулись.

 Мы поочереди спустились в галерею. Серый уверенно шел впереди, так как путь ему уже был знаком. Из поддерживающих средств в отряде было три фонаря, лопата, моток веревки и большой рюкзак, который нес Вареный. Судя по всему, рюкзак взяли для переноски драгоценностей.

 Добрались до обвала. Прокопанная хлопцами нора дышала прохладой. Немного постояли около лаза, решая, кто первый двинется в путь? Серый откровенно трусил, хотя вида старался не подавать. Вероятно, мои слова о солнышке запали в его мятущуюся бандитскую душу. Я предложил свои услуги первопроходца. Но Октябрь возложил это ответственное дело на Серого, который, в свою очередь, подтолкнул первым к норе Картуза. Картуз взял у Серго фонарь и, сопя, скрылся в норе. За ним через минут у последовали остальные.

 Через некоторое время мы все оказались на противоположной стороне обвала. Октябрь был самым грузным из отряда, и путешествие на четвереньках отозвалось в нем одышкой и сопением. Вдобавок ко всему у него погас фонарь, Он тряс им и легонько постукивал по кирпичной стене, но фонарь не зажигался. Октябрь выругался и велел Картузу 'бегом' вернуться наверх и принести другой фонарь, а еще лучше два.

 - Где их взять, Октябрь Максимыч?

 Перед экспедицией Октябрь лично составлял длинный перечень того, чем необходимо обеспечить экспедицию. В списке фигурировало оружие, разнообразный шанцевый инструмент, веревки, рюкзаки, еда, водка, а вот что касается достаточного количества фонарей — здесь Октябрь допустил явный промах. Он запасся шестью фонарями, полагая, что их хватит, но три фонаря уже были утрачены, а четвертый погас только что в его руках.

 - А у меня свечка есть — сообщил Филька, — может, зажечь?

 - Зажжешь на своей могиле — глупо сострил Серый.

 - Ладно! — Ответил Октябрь, раздосадованный своей оплошностью. — Один фона'гь спе'геди, один сзади. Нам тут не газеты читать. Пошли.

 Ведомые снова Серым, мы молча двигались по галерее, в потемках часто спотыкались о камни, встречающиеся в проходе. При этом Серый громко матюгался. Миновали ответвление в галерее, запертое металлической дверью.

 Октябрь вступил в нишу в стене, внутри которой ржавела дверь и, стукнув по ней кулаком, спросил, — Что там находится?

 Дверь отозвалась железным гулом.

 - Представления не имею — ответил я, — ты же видишь, что она под замком? Я впервые назвал Октября на ты. Мне чувствовалось, что полоса вежливого обращения с этими господами подходит к концу.