Золотой камертон Чайковского

– Ах вот что вас к нам привело, – улыбнулась Маргарита Карловна, откидываясь на спинку рабочего кресла. – Ну разумеется, кто же о нем не слышал? Знаете, Павел Ившин был не только большим талантом, но и очень мудрым человеком. Он выбрал единственно возможную и правильную линию поведения в конфликте с Баскиным. Он его просто игнорировал. Знаете, очень трудно воевать с тем, кто тебя не замечает.

– А они воевали?

– Ну, вы себе не представляете, какую компанию развернул Баскин против Павла Ившина после исполнения той симфонии! Он выступал по телевидению, обращался в прессу. А вы представляете, как у нас любят подобные склоки! Он поливал Ившина на каждом углу грязью, вызывал его на какие-то поединки в прямом эфире, приглашал экспертов. Высказывал грязные инсинуации, не стеснялся в приемах.

– А что же Ившин?

– А ничего. Ни слова. Он просто работал. И знаете, что было дальше? Все очень просто. Сперва про Ившина говорили так: а, это тот Ившин, что музыку украл. Потом: а, этот тот известный дирижер. Потом: это тот талантливый композитор… Тот известный композитор, тот гениальный композитор… На стадии «талантливый композитор» про Баскина уже забыли. Он все еще пытался носиться со своими претензиями, доказательствами и заключениями, но интересен уже никому не был. Имя Ившина гремело на весь мир. А Баскина знали лишь в узких кругах как склочного и мерзкого скандалиста. В результате этих дрязг он потерял имя, уважение и репутацию, а Ившин в его сторону ни разу даже не взглянул, доказав всем старинную мудрость «собаки лают, а караван идет».

– Значит, у Баскина был повод ненавидеть Ившина? – уточнил на всякий случай Никита.

– Еще какой!

– А как вы думаете, мог он убить Ившина?

– Вопрос крайне некорректный, – посерьезнела Маргарита Карловна, выпрямляясь в кресле. – Сказать «да», – обвинить человека, может, и неприятного, но, возможно, невиновного.

– Никого вы не обвиняете, просто высказываете свое личное субъективное мнение. Гипотетическое, так сказать, суждение, – блеснул интеллектом Никита.

– Ну, разве что гипотетическое, – улыбнулась уголками губ Маргарита Карловна. – Я думаю, что Баскин теоретически мог бы пойти на такое преступление, движимый завистью, ненавистью, но только при условии, что его за это не накажут.

– Отравление – это как раз такой вид убийства, – многозначительно заметил Никита, но Маргарита Карловна к своему высказыванию больше ничего не добавила.

Оставалось попытаться выяснить, где Баскин мог раздобыть таллий и когда и как подсыпал его Ившину. Второй вопрос представлялся ему менее трудным.

Мест, где Ившин с Баскиным могли пересечься, не так уж и много, помимо квартиры и концертного зала, всего несколько мест, где побывал Ившин за сутки до смерти. Восстановим картину его передвижений и вычислим этого гада, Михаила Аркадьевича. Баскин Никите категорически не нравился.

– Был сегодня в Выборге, – начал первым Артем, спеша отчитаться о проделанной работе. – Сестра Марины Полтерович работает учительницей английского языка в гимназии. По месту ее работы ни о каком таллии никто не слыхал. Детское учреждение, там яды не держат. Муж – экономист в компании по оптовой торговле детскими товарами – памперсы, смеси и прочее. Тоже по нулям. Дети. Сын – школьник, учится в той же гимназии, где работает мать. Дочь – студентка, учится в Кульке. В смысле в университете Культуры. Там с таллием тоже глухо. Пока это все. Остальных подозреваемых на предмет таллия проверить не смог, весь день беготня по Выборгу съела.

– Ладно. Никита?

– Был у Михаила Баскова дома, затем на службе. Мерзкий тип. Многие годы воевал с Ившиным, причем безуспешно. Как я понял, они с мамочкой хотели любыми средствами выбить из Павла Ившина солидную денежную компенсацию за якобы украденную музыку. Но не выгорело. От разочарования Баскин вполне мог решиться на убийство. По словам его начальницы, он на редкость мстительный, злобный и склочный тип и вполне способен на убийство, если, конечно, его не почикают. Но это не официально.

– А факты?

– С фактами сложнее. Пока что мне удалось точно установить, что Баскин в день убийства и накануне, как обычно, терся у служебного входа, а еще он, по словам свидетелей, о чем-то долго беседовал с одним из охранников концертного зала. Сегодня у этого охранника выходной, но завтра его смена, хочу с ним встретиться. И еще, в тот день, когда обнаружили тело Ившина, музыканты, как обычно, собрались на плановую репетицию, Ившин, понятно, не явился, но о его смерти еще никто не знал, но Баскина, который практически всю неделю ходил в концертный зал как на работу, тоже никто не видел.

– Вот это уже интересно, хотя пока ничего еще не доказывает, – вздохнул капитан. – Подозреваемых пруд пруди, улик ни одной. Надо как-то мобилизоваться, господа сыщики.

– Надо, – согласно кивнули те.

– Идеи какие-нибудь есть?

– Ну-у, давайте попробуем восстановить последний день жизни убитого, у него же было острое отравление, вот и восстановим шаг за шагом весь его день, вдруг деталь какая-нибудь всплывет? – предложил Артем Хромов.

– Давно уже надо было сделать.