Золотой камертон Чайковского

– Ох, вы, наверное, не помните, но есть такой в недавнем времени очень известный пианист, Семен Альт, они с супругой проживают здесь, в поселке. Оба давно на пенсии, когда-то были дружны с семейством Щеголевых, знакомы с Анатолием Гудковским. Так вот, Максим по некоторым причинам подозревал в отравлении Гудковского и нападении на Олю именно их. Хотя, на мой взгляд, эта версия не имела фактических подтверждений.

– Любопытно. Будьте любезны рассказать все подробности, – потребовал Михаил Тимофеевич.

– Да, фактов маловато, – протянул задумчиво Михаил Тимофеевич. – Но, однако же, молодого человека кто-то убил, и начинать с чего-то надо, а тут такая зацепка. Кстати, а где сейчас этот камертон?

– Понятия не имею. Может, в комнате, в ящике стола, а может, он был с Максимом, когда… ну, в общем, вчера вечером, – дрожащим голосом предположил Павел Иванович.

– Надо обыскать дом. Как этот камертон выглядит?

– Ну, такая вилочка, с двумя зубцами. Камертоны используют для настройки инструмента…

– Да, да. Спасибо, – прервал его Михаил Тимофеевич. – Аксенов, на теле что-то подобное было?

– Нет.

– Надо осмотреть дом. Золотая вилка. Ищем.

– Что вы делали вчера вечером с шести часов и до трех часов ночи? – постукивая карандашом по блокноту, сурово поинтересовался Михаил Тимофеевич. Супруги Альты ему не нравились. Точнее, ему не нравилась Анна Ивановна, высокомерная, раздражительная старуха, которая определенно верховодила своим маленьким, хрупким мужем.

– Я не понимаю, почему должна отчитываться перед вами. Нас что, в чем-то подозревают?

– Нет. Просто идет обычная проверка. Убит человек, мы опрашиваем всех жителей поселка, – примирительно проговорил Михаил Тимофеевич, давить раньше времени на эту парочку он не собирался. – Вы ведь знали убитого молодого человека?

– Разумеется. У нас небольшой поселок, мы знаем практически всех соседей.

– А мне говорили, что убитый был дружен с вашей внучкой и даже ухаживал за ней. Да и у вас в гостях бывал.

– Бывал, что же здесь такого? Со Светланой они действительно знакомы, хотя я бы не назвала это ухаживаниями.

– Понятно. Так что же вы делали вчера вечером?

– Поужинали около половины седьмого, потом отдыхали, я читала, а муж дремал рядом на диване. В девять вечера посмотрели программу «Время», потом серию «Вечного зова» и пошли спать. А что нам еще делать среди ночи? Мы пенсионеры, а не бандиты с большой дороги.

– Ну, не стоит так, – миролюбиво протянул следователь, довольный в душе ее выходкой. – Скажите, убитый Дмитриев вчера к вам заходил?

– Нет.

– А вам известно, куда он мог направляться в столь позднее время?

– Понятия не имею, – поджала сердито губы Анна Ивановна.

– Может, вы слышали что-то подозрительное вчера вечером или видели кого-то возле вашего дома? Ведь Дмитриев был убит, можно сказать, в нескольких шагах от ваших окон.

– Не стоит преувеличивать. Он был убит на углу улицы, через три дома от нас. К тому же вечером мы задергиваем плотно занавески и не имеем плебейской привычки таращиться в окна. И вообще, молодой человек, вы имеете представление, с кем говорите? Мой муж – заслуженный деятель искусств, народный артист, лауреат государственных премий! – указывая рукой на скромно сидящего в сторонке Семена Михайловича, гордо перечисляла Анна Ивановна. – А вы обращаетесь с нами как с какими-то рецидивистами.

– Не стоит преувеличивать, как я уже объяснял, мы проводим общую проверку.

– Не смешите меня! В чем вы нас подозреваете, в убийстве? – прищурив глаза, продолжала допрос следователя Анна Ивановна. – Взгляните на нас, мы немощные старики.

– Повторюсь, вас никто ни в чем не подозревает. А что касается немощи, то такой удар мог нанести кто угодно. Даже пенсионер.

– Да вы взгляните на руки Семена Михайловича! Он не то что топор, он тяпку в своих руках никогда не держал, – продемонстрировала присутствующим тонкую, как у женщины, руку супруга Анна Ивановна.

– Анечка, стоит ли? – вяло поинтересовался Семен Михайлович.

– Стоит, Сема, – твердо заявила Анна Ивановна. – Мой муж – честнейший, интеллигентнейший человек, за всю свою жизнь копейки чужой не взял, не сказал никому грубого слова. А вы подозреваете его в убийстве?

– В десятый раз повторяю, никто и ни в чем его не подозревает. И вообще, что вы мне все про супруга рассказываете? – не сдержался Михаил Тимофеевич. – Удар могла нанести и женщина, – добавил следователь, глядя на крепкую, высокую фигуру Анны Ивановны, и тут же подумал, что эта старушенция запросто могла бы тяпнуть топором по голове, и сил бы хватило, и решительности.

– На меня намекаете? Ну знаете ли, милостивые товарищи, я это так не оставлю. Фамилия Альтов еще достаточно весома, я обращусь к вашему руководству, в прессу, я напишу жалобу прокурору!

– Это ваше право, – примирительно заметил Михайл Тимофеевич. – А кстати, крыс вы чем травите?

– Что? Крыс? Каких крыс?

– Обычных. У вас в доме крысы бывают?

– Бред какой-то, – растерянно пожала плечами Анна Ивановна. – У нас их уже лет десять не было.

– Очень хорошо.