Золотой конь Митридата

Здесь сильно пахло благовониями, как и семь лет назад. Митридат заметил, что почти ничего не изменилось. Те же мягкие ворсистые ковры, бронзовые жаровни. Огромная ванна, наполненная горячей водой с добавленным в нее розовым маслом придала Митридату силы. Он с удовольствием забрался в нее, сел, погрузив ноги в специальное углубление. Врачи считали, что ванны лучше принимать сидя, и никто не возражал. Спасибо богине Гигее, дочери Асклепия, которая заставила древних греков и всех, кто почитал их, принимать горячие ванны каждодневно. Служанки натирали широкую спину своего господина благовониями, готовили мягкие полотенца. Взмахом руки он отослал женщин, возжелав остаться один, и закрыл глаза. Будто наяву царевич увидел Лаодику, босую, непричесанную, с открытой грудью, она прижималась к нему, словно желая близости с собственным сыном, и Митридату стало противно. Он моргнул, словно отгоняя плохой сон, и его мать снова предстала перед его очами, на этот раз с золотым кубком, из которого пил Митридат Эвергет, его отец. Именно в него коварная женщина подливала отраву. И сейчас готовилась убить старшего сына, сначала соблазнив его. Что ж, на его счастье, преступная Лаодика о многом не ведает. Благодаря жрецу ее сын обладает даром ясновидения и знает все ее желания и мысли. Да, она не успокоится, пока не уберет его. А ему не нужна война с этой женщиной. И он избавится от нее как можно скорее.

Юноша вылез из ванны и долго, до красноты, тер полотенцем мускулистое тело. Вскоре появилась служанка, вероятно, услышавшая шум в ванной.

— Госпожа ждет вас. — Она почтительно склонилась перед царевичем. — Еда готова.

Митридат глотнул, когда нос уловил вкусные запахи. Ведя почти аскетический образ жизни, он соскучился по пище, готовившейся во дворце. В памяти возникли жареные куропатки, рыба, источавшая желтоватый жир, жареные поросята, отборные фрукты и овощи. Накинув хитон, он прошествовал за служанкой и предстал перед матерью, сидевшей за столом, уставленным всякой снедью. Митридат жадно принялся за еду, думая, что оказался прав: таких вкусных яств ему не приходилось пробовать в своих скитаниях. Он поглощал все, что стояло перед ним на столе, и рабыни только успевали уносить и приносить подносы. Лаодика подливала ему вино в чашу с золотой виноградной лозой, отцовскую чашу.

— Тебя не должно удивлять, что ты пьешь из этого кубка, — сказала она. — Ни для кого не секрет, что ты преемник своего отца. Именно тебя он хотел видеть на троне.