Золотой корсар

Тишина стояла такая, что его зычный голос был отлично слышен в обоих концах порта.

— Товарищи, — сказал великан. — Для того чтобы все испытали настоящие эмоции, получили истинное наслаждение от розыгрыша лотереи, нужно, чтобы каждый из вас мог собственными глазами видеть лоты, предлагаемые Королем песчаного берега.

— Браво! Браво! — закричала толпа, и раздались оглушительные аплодисменты.

— Для этого, — продолжал гигант, — вперед должны выйти самые маленькие. За ними станет ребятня постарше, затем — женщины и лишь потом — мужчины. Давайте, друзья, перестраивайтесь, как я сказал.

Поднялся такой шум, возня, суматоха, что словами и описать невозможно.

Наконец толпа выстроилась в восемь или десять рядов таким образом, что самые низкие оказались впереди, а самые высокие — сзади.

Без тумаков, раздаваемых налево и направо, подобная тяжелая работа пройти, конечно же, не могла.

— Больше не двигаемся! — бросил Вендрамин и испарился.

Народ повиновался; устремив взгляды на дом Вендраминов, люди замерли в нетерпеливом ожидании.

Вдруг на удалых жеребцах, за которыми тянулись сильно просевшие тележки, на набережную въехали смуглолицые мужчины в индийских одеждах, для людей непосвященных — слуги покровительствовавшего Паоло индийского принца.

На тележках стояли ящики с открытыми крышками.

Шествие началось.

Повозок было двенадцать.

Те из ящиков, что находились на первых тележках, содержали в себе самые разнообразные лоты.

Лоты восхитительные, блестящие, сверкающие!

Вся алжирская мишура переливалась золотом под ярким солнцем Неаполя.

Никогда не видевшие подобного великолепия, славные неаполитанцы пришли в полный восторг.

За первыми ящикам следовали семь огромных кофров.

В первом находились байоки, медные монеты вроде наших сантимов; очищенные морской волной они сверкали, как новенькие, помрачая зрение.

Второй сундук заключал в себе изделия из меди и серебра, третий — турецкие золотые монеты.

Четвертый кофр был полон искрящейся серебряной мелочи, пятый ломился от серебра и золота, шестой радовал глаз новехонькими цехинами и луидорами.

Наконец, в седьмом сундуке, помимо самых разнообразных золотых монет, имелось множество украшений, усеянных россыпями бриллиантов, сапфиров и топазов.

Общая стоимость лотов исчислялась весьма значительной суммой, но гораздо меньшей, чем можно было предположить с первого взгляда.

Но какой эффект на трепещущую толпу!

Какая приманка!

Ни единого крика!

Лишь восхищение, почти немое!

Когда тележки проезжали мимо, по рядам собравшихся пробегала дрожь; мужчины бледнели, женщины краснели.

Каждую повозку толпа провожала глухими, но глубокими, короткими, прерывистыми восклицаниями и робкими, едва слышными восклицаниями.

Паоло отлично знал Неаполь, его лаццарони и рыбаков.

Он умел зажечь толпу.

По его указке повозки медленно продефилировали вдоль набережной еще раз; так называемые слуги индийского принца перебирали золото лопатами.

Звук монет подействовал на людей не хуже электрического разряда — на сей раз толпа взвыла от восторга.

Стоя у окна, Паоло наблюдал за всей этой сценой с живым интересом.

— Прекрасно! — прошептал он. — Похоже, они уже готовы.

В этот момент к окну подошел посыльный и вручил юноше письмо.

Оно было от Кармен.

«Дорогой Паоло.

Мне только что стало известно, что маркизу повезут на казнь с прикрытым вуалью лицом; вероятно, полиция опасается, что ее красота очарует людей.

Желаю удачи!»

— Странно! — пробормотал Паоло. — Зачем нужна эта вуаль?

В голове у него промелькнула мысль, что маркизу могли удушить в тюрьме, и на эшафот ее доставят лишь для того, чтобы изобразить подобие казни.

Появился второй посыльный.

— Вскоре ее будут выводить! — сказал он. — Снаружи уже начались приготовления.

— Хорошо, — отвечал Корсар.

Вдали послышался мрачный звон колоколов.

Заметно побледнев, Паоло вышел к людям, встретившим его появление оглушительными аплодисментами.

То был один из тех триумфов, которых жаждут, но не всегда добиваются, великие мира сего; толпа приветствовала юношу иступленными воплями.

Мужчины бросали в воздух береты, женщины посылали ему воздушные поцелуи, дети кричали во все горло.

Дав людям вволю излить свои чувства, Паоло поднял руку.

— Мы начинаем! — сказал он. — Все номера находятся в огромной коробке; мне нужен ребенок в помощники — он и будет тащить лоты. Первыми разыграем самые незначительные. Пусть какая-нибудь мать передаст Вендрамину сынишку.

Сотни рук протянули мальчуганов; Вендрамин схватил первого попавшегося, поставил его на коробку, которая была размером с дом, и попросил тишины.

Малыш запустил руку в коробку, и розыгрыш начался.

Великан показал вытянутый номер столпившимся вокруг него синдикам.

— Тысяча сто двадцать пять! — прокричал он, и один из слуг продемонстрировал лот, который под единодушные аплодисменты и продолжительные крики «браво» был вручен обладателю счастливого билета.

Эмоции нарастали, народ веселился как мог.

Внезапно в толпе образовался просвет и случилась повсеместная суматоха.

Что это было?

Появился отряд сбиров, состоявший из тридцати переодетых полицейскими корсаров.