Золотой мост

В квартире я тут же споткнулась о какой-то предмет на полу и едва успела ухватиться за основание кровати. Проникавший сквозь щели в ставнях свет не давал возможности как следует рассмотреть заваленную барахлом комнату. Моим глазам понадобилось несколько секунд, чтобы привыкнуть к такому освещению.

Сесиль села в кровати, заспанно щурясь.

– Чего тебе?

– Ах, я просто хотела… я хотела поблагодарить тебя за все.

Внезапно мне показалось, что еще раз прийти сюда – плохая идея. Было не похоже, что Сесиль обрадовалась. Я старалась не делать глубоких вдохов, потому что в комнате стоял дурманящий запах сирени. А потом я увидела, обо что споткнулась – о плетку, которая в прошлый раз висела на стене. Последний визит Батиста состоялся, видимо, не так давно. Это предположение подкреплялось тем, что на ночном столике рядом с кроватью Сесиль лежало несколько серебряных монет.

Сесиль проследила за моим взглядом, голос ее прозвучал неприветливо:

– Да, он сегодня утром опять приходил. И что? Что ты теперь сделаешь? Помчишься к Филиппу и все ему расскажешь?

– Конечно, нет! – заверила я. – Это исключительно твое личное дело!

Коротко и неглубоко вздохнув, я продолжила:

– Еще я хотела пожелать тебе удачи с новой пьесой. Ну, ты знаешь. Про автора и девочку. Ведь, может, это будет твой прорыв к успеху!

– Для этого история слишком скучна, – заявила она, отмахнувшись. – А теперь дай мне поспать, я устала.

Она снова улеглась и натянула на голову одеяло. Я определенно застала ее врасплох, она ведь никогда не была ранней пташкой. Я усиленно соображала, как лучше выйти из этой ситуации. Меня угнетала мысль, что это останется на веки вечные нашим последним разговором.

И тут пришла идея. Вытащив из мешочка на груди несколько золотых монет, я бесшумно добавила их к деньгам на ночном столике. На них она сможет прожить несколько месяцев, не будучи зависимой от поддержки Батиста. А там, глядишь, придет наконец и долгожданный успех в театре.

– Прощай, – тихо сказала я. – И большое спасибо за все.

В ответ послышалось только недовольное бормотание. Несколько раз судорожно сглотнув, я в конце концов протянула руку, чтобы через простыню осторожно погладить ее по лицу.

– Всего тебе хорошего!

Ответа по-прежнему не было. Но вдруг ее рука, незаметно высвободившись из-под одеяла, схватила мою, коротко пожала, а затем снова исчезла. Я тихонько вышла из комнаты. На улице, похожая на большую равнодушную ворону, на своей табуретке по-прежнему сидела старая консьержка.

– До свидания, – вежливо сказала я, проходя мимо нее, но она только молча смотрела в пространство.

У меня за спиной распахнулись ставни, и в окне появилась взлохмаченная голова Сесиль.

– Вот еще что, – сказала она, ладонью прикрывая глаза от яркого дневного света. – Не верь ему.

Я повернулась к ней, ошарашенная.

– Кому?

– Мушкетеру. Он ведет двойную игру.

– С чего ты взяла?

– Все мужчины так поступают.

– Только не он.

– Как бы не так! Особенно он. Он подчиняется приказам Ришелье. Безоговорочно. Просто помни об этом. Ты – всего лишь средство для достижения цели. Если не будешь с ним держать ухо востро, за твою жизнь никто гроша ломаного не даст.

С этими словами она снова захлопнула ставни. Я растерянно побрела в сторону Сены, сначала медленно, а потом все быстрее, не оглядываясь до самого моста Сен-Мишель.

* * *

– Прозвучало так, будто она что-то знает, – сказала я Гастону. – Ну, то есть о Ришелье и его планах. Или о Себастьяно. Мне еще вчера вечером так показалось, когда они с Филиппом шушукались. Ты когда-нибудь говорил с Сесиль на эту тему? Прежде всего о Себастьяно?

– Ерунда, – возразил Гастон с набитым ртом.

Он опять велел слуге принести из «Золотого петуха» те маленькие паштеты, что месье Мирабо готовил для него собственноручно.

– Может, ты говорил об этом с Филиппом, а он потом с ней, – рассуждала я.

Слова Сесиль не шли у меня из головы. Она говорила так… убежденно, и это меня мучило. Я не сомневалась в правдивости ее рассказов о низостях Ришелье, но чтобы Себастьяно использовал меня для темных целей кардинала – это не могло быть правдой ни за что и никогда. Его влекло ко мне, поэтому он и встречался со мной, и ни по какой другой причине! И все-таки очень хотелось бы знать, почему Сесиль так настоятельно предостерегала меня от Себастьяно. Но Гастон лишь отмахнулся, когда я его об этом спросила.

– Это совершенно не важно. Все равно завтра вы оба уже вернетесь в ваше время, и вам не нужно будет ломать голову, что за интриги плетет здесь кардинал. Ах да, кстати – я-то уже знаю. Провел небольшое расследование. – Довольный собой, он откинулся на спинку стула, скрестив облаченные в дорогие чулки ноги. – Кардинал собирается при всех раздеть королеву, и для этого не побрезгует никакими средствами.

– Что значит – раздеть? – с сомнением спросила я. – Он хочет… э-э-э-м… увидеть ее голой?

Гастон непонимающе наморщил лоб.

– Нет, он хочет предать огласке ее преступные действия. Ведь это и значит «раздеть», не так ли?

– А, ты хочешь сказать «разоблачить».