Золотой петух. Безумец

У торговцев, как и у преступников, есть свой жаргон, условный язык, который помогает им вовремя подать друг другу нужный знак. И Микаел действительно оказался неспособным усвоить этот условный язык и постигнуть «тайны» торговых махинаций. Он все еще не умел ловко орудовать аршином и натягивать на него холст таким образом, чтобы вместо одиннадцати аршин отмерить десять; не научился он и обвешивать. Хозяин постоянно попрекал его этим и твердил: «Такой дурак, как ты, никогда человеком не станет».

Не то чтобы Микаел не знал всего этого, не то чтобы не мог так же, как и другие приказчики, проявить «ловкость рук», но подлые торгашеские уловки оскорбляли его неиспорченную натуру, внушали ему глубокое отвращение. Этого по природе чистого и прямодушного крестьянского мальчика счастливый случай свел с таким благородным юношей, как Стефан, под влиянием которого он духовно обогатился и нравственно окреп. В деле воспитания Микаела возвышенный ум Стефана одержал победу над косностью его отца.

Теперь Стефан был далеко, он учился на медицинском факультете Московского университета.

Микаел навсегда запомнил ту ночь, когда он прощался со Стефаном, наутро уезжавшим в Москву; в эту памятную ночь ему предстояла разлука с верным другом, который не раз утешал его в горькие минуты жизни и наставлял на путь добра. Сидя в своей жалкой каморке, Микаел бодрствовал в ожидании Стефана, чтобы повидаться с ним в последний раз и услышать его прощальные слова. Наконец пришел Стефан, неся в руках маленький ящик. «Это для тебя, Микаел, — сказал он, — здесь книги, ты уже настолько подготовлен, что сумеешь сам в них рзобраться, читай и перечитывай их». Микаел с радостью принял этот драгоценный дар и с того дня прятал ящик в своей каморке; очень часто читал ночи напролет, хотя многое в этих книгах было ему непонятно.

Из всех приказчиков Масисяна только Микаел был круглый сирота, остальные имели в городе родителей или родственников и уходили ночевать к себе домой. Они проводили в лавке положенное время, а потом могли свободно располагать собой. А Микаелу приходилось прислуживать и в доме и в лавке. И, хотя он не был уже простым домашним слугой, от него требовали унизительных услуг.

Госпожа Мариам много раз уговаривала мужа нанять другого слугу и избавить Микаела от непосильной домашней работы, но на все ее просьбы почтенный хозяин отвечал: «Я не намерен даром кормить его, не сдохнет, пусть работает и в доме и в лавке».

Но этот «даровой» хлеб дорогой ценой доставался Микаелу. С того дня, как он поступил в дом Масисяна, прошло пять лет, и за все это время он не только не получил ни гроша, — ему даже ни разу не справили новую одежду: он ходил в хозяйских обносках, которые госпожа Мариам штопала и перешивала для него.

Из тех чаевых, которые ему порой перепадали от покупателей, Микаелу удалось за пять лет скопить по копейкам небольшую сумму денег — всего двадцать рублей, и он сумел наконец купить себе новый костюм, но ни разу еще не надевал его, чтобы не попадаться на глаза хозяину. Он прятал его в своей каморке, надеясь надеть на пасху, когда поедет в деревню.

Масисян не любил, чтобы его приказчики хорошо одевались; по его мнению, одежда была предназначена лишь для того, чтобы прикрывать наготу, а отнюдь не для украшения. Чем хуже был одет приказчик, тем большим доверием пользовался он у Масисяна. «Значит, знает цену деньгам», — говаривал он. Помимо того, меряя всех на свой аршин, он порицал каждого, кто следовал за модой, наряжался, в то время как он, обладатель огромного состояния, никогда не менял покроя своей одежды, как не менял кожи на теле. Приказчики хорошо изучили повадки Масисяна и старались во всем приноровиться к нему. Когда они попадали в другой город, они одевались франтами, роскошествовали, носили часы на золотой цепочке, разъезжали на фаэтонах и прочее. Но когда им надо было предстать перед хозяином, они преображались: напускали на себя смиренный вид, надевали старую, поношенную одежду и стоптанную обувь. «Делай что хочешь, но только шито-крыто», — было одним из правил Масисяна.

Масисян был верен себе во всем. Так же, как не обновлял он своего дома, не менял стародавнего уклада семьи и неизменно следовал своим правилам в торговле, так же не менял он и своей одежды. Все это говорило о его крайней косности.

Хотя Микаел и сохранял в тайне, что у него есть новый костюм, но об этом уже знали и госпожа Мариам и обе ее дочери — Рипсиме и Гаяне.

Обе они сильно изменились. Гаяне больше не кашляла. С годами она сильно подурнела, но чем заметнее становилось ее физическое уродство, тем ярче проявлялись ее прекрасные душевные качества. Рипсиме, наоборот, расцвела и еще больше похорошела, но зато осталась такой же насмешливой, высокомерной и гордой. Впрочем, гордость часто свойственна красивым девушкам.