Золотой сборник поэзии

И ветром диким шелест в звон прогонит.

Да так, что сердце давит словно клином, что в тесцах зажато.

И память срежит, серпом натянутые нити солдатских полевых.

А они стоят всё так же гордо под ликом восьмиглавой, что путь им озарит.

Вот так и я, иду небрежно, лаская пальцами солдат, что всё ещё в строю.

Тропою света от бессмертной, что вечно путь мне освещает жизненных минут.

Перестройка

Мы родились в стране, где забиты были окна, окна будущих дней…..

Страх и печаль давали нам силы, бродить в полной темноте.

Обшаркивая стены, читая на них надписи прошлых лет.

Память народу оставили предки, помнить их завет.

И пускай дороги разные на одной земле,

Но наши судьбы сплетены на век.

А мы всё устало смотрим в окна, что во мгле.

Распахните своё окошко, и взгляни на мир, там время уходящих свет.

Но оно уже забыто, мы продали завет.

Окна все во тьме.

Жизни суета

Тут много лишней суеты, издержек и волнения.

Ведь мы все люди, мы просты, без всякого сомнения.

Но что-то нами движет в даль, как ледоколом в стужу.

Это наша радость и печаль, жизненно простуженных.

Сомнения жизни

Сложно жить там где не правды, и отсутствует вся лож.

Ты сомнение ставишь к ряду, существуешь ил живёшь.

Можешь думать, видеть, слышать, но какой во всём здесь толк.

Если ставишь ты сомнения к ряду, правда это или лож.

Юность

Сменил спортивный костюм, на пиджак и брюки.

Наверно повзрослел, мозолистые стали руки.

Речевой оборот уличных слов, сменился на толковый словарь.

Наверное повзрослел, и это мой капкан. Всё, что было тогда, осталось только на фото.

Да, повзрослел.

Сказал стоя у родного порога.

Людское

Поразила меня мысль, как низко все мы тут живём.

Вроде бы людское близко, и в то же время далеко.

Дом мыслей

Моя судьба давно уж решена, в ней только строки, строки, строки.

Где спокоен ум и не трещит по швам душа.

На дальнем горизонте, мыслей дом построен.

Я каждый день там зажигаю фонари и ухаживаю за диким садом.

Там по лугам гуляют львы, а из фонтана пьёт журавль.

Из камня стелиться тропинки и розы красотой манят.

И у костра сидят великие Цари, о ком легенды будут жить в веках.

Горесть на душе

О чуждый мир!

Мне нету места в нём нигде.

Бродя по улицам внимаю

Горесть на душе.

Сейчас

Возложил я перо на бумагу.

Как возложили фундамент страны.

Тут никому правды не надо.

Тут зашивают всем рты.

Но я не раб! Молчать не стану.

Всё я скажу, что на душе.

Разорвали родную отраду.

Разорвали, её нам не сшить.

Заново ожить

Не ради славы или денег, а просто для очищения души.

Нанесу на пожелтевшую бумагу графитом чувства глубины.

Зарисую в них картины, уложу их в строки рифм.

Чтобы лёгким бризом окатило, и заново ожить.

Нету рифмы

Мне тут сказали, нету рифмы.

Нет поэтической стязи.

Ах, люди! Вы меня простите!

Я не стою в стандартах пустоты.

Да, я не Есенин, и не Пушкина я брат.

Я поэт, пишу душой.

И этому я очень рад.

Рифма и деепричастие

Поэт и строки.

Рифма и деепричастный оборот.

Вот такая вот натура,

Скоро новый эпилог.

Написаны рукой поэта,

Что не стереть с лица земли.

Забытый в книге этим летом,

В сквере у старенькой сосны.

Лазурный горизонт

Встречать рассвет пьяными глазами,

И росою губы умывать.

Смотреть на берега родного края,

Которые руками не объять.

И видеть там те годы,

Что проплывают средь алых облаков.

Ронять слезу на златом поле,

Где годы уплывают в лазурный горизонт.

Город ночной

Окутала ночь город большой, фонари тусклым светом горели.

Шагая вдоль улиц и старинных домов, здесь жизнь ночная кипела.

Все одеты не так, да и маски не те, улыбаются, пьют и гуляют.

И почти в каждом дворе что-то скрыто во тьме, где музыка громко играет.

Я мзду тяну

Я мзду тяну, как нити жизни.

И буду вечен в строках лир.

Как увижу очами я вечность.

Знайте, я всех простил.

Утопия мыслей

Шагнул в утопию я мыслей,

Гребя веслом из прожитых деньков.

Кто – то был мне очень близкий,

А кто – то просто уходящий эпилог.

Предельно просто

Предельно прост вопрос о жизни, нужно тут оставить след.

Чтобы помнили веками, и держали твой завет.

Чтобы были добры сердцем, и не обманывали за пятак.

И человечность сохраняли, когда вокруг большой бардак.

Грань времени

Шагаю по центральному проходу.

Шумят станки седого, старого завода.

Стучат они, аж стены сотрясает.

Горят те печи, где железо отливают.

Всё в дыму, и руки все в мозолях.

Простой народ в труду и боли.

За копейки, как при царском том указе,

Сгибают спины, не видя солнца ясного.

Людей мы судим

Людей мы судим за изъяны, не зная о человечности внутри.

И как бы речь та не звучала, ты вспомни свои поступки и грехи.

И может быть тогда ты заново родишься, перевернув весь этот мир.

Но за поступки и изъяны, ты впредь людей так больше не суди.

Скупой народ

Народ пошёл скупой и жадный.

На булку хлеба жаль монет.

Куда всё катится в раздумьях ожидания.

Людского не сыскать нам, в наш то век.

Все взгляд отводят, и ворчат угрюмо.

Как будто так и быть должно.

Сидят в раздумьях ожидания, охраняя злато то.

Собачий ген