Золотой трон (ЛП)

Прибереги свои жалкие слезы для того времени, когда ты останешься одна, Эмилия.

После того, как за последним солдатом захлопнулась дверь, наступает тишина. Я напрягаюсь, но не могу скрыть вздрагивания, когда Бейн подходит ко мне ближе, хихикая под нос над моим полным провалом.

— Я пытался предупредить вас — с моими людьми ничего не происходит без моего согласия. Неужели вы думали, что сможете убедить их отказаться от постов, которые они занимали годами? Если так, то вы действительно дура. Вы действительно…

— Ваше Высочество.

Ярость Бейна заглушается новым голосом. Я резко поднимаю взгляд и чувствую, как мои глаза расширяются, когда я вижу, что арена не опустела — не полностью. Там, где когда-то стояли семьдесят пять человек, осталась одна-единственная фигура. Единственный солдат, достаточно храбрый — или, возможно, достаточно глупый — чтобы остаться позади, игнорируя прямой приказ. Мои глаза становятся еще шире, когда я вижу, что это вовсе не мужчина.

Это женщина.

Спрятавшись в последнем ряду, я не заметила ее раньше. А должна была — женщины в королевской гвардии большая редкость. Такая редкость, что я не удивлюсь, если она единственная во всем подразделении.

В течение многих лет женщинам даже не разрешалось проходить тесты на физическую подготовку. Считалось, что они слишком хрупкие, чтобы служить на таком элитном уровне. Слишком эмоциональные, чтобы оценивать угрозы безопасности с хладнокровием, необходимым для такой работы.

И все же…

Она — прямое доказательство обратного.

Ее каштановые светлые волосы собраны в тугой пучок у основания шеи. Она стоит в боевой готовности — руки сцеплены за спиной, плечи расправлены, подбородок поднят. Наши глаза встречаются в пустой комнате, и я вижу, что они светло-голубого оттенка.

— Галиция, — рявкает Бейн. — Что ты все еще здесь делаешь?

Женщина-солдат не смотрит на него, когда отвечает, ее голос ясен и силен.

— Жду приказа.

— Твой приказ был уходить.

— Не от вас, сэр. — Она делает паузу, все еще глядя на меня. — От нее.

Мой желудок переворачивается.

Может ли это быть…?

— Галиция, да помогут мне боги… — Бейн делает несколько шагов к ней, приближаясь прямо к ее лицу. Я жду, что она бросится в укрытие, отступит, побежит к холмам. Но она просто поднимает подбородок выше, чтобы встретить его хмурый взгляд.

Как я уже сказала — либо очень смелая, либо очень глупая.

— Если ты не уберешься с глаз моих долой в течение следующих пяти секунд, — рычит он, — я обещаю, что ты будешь мыть полы в ванной в течение недели.

— При всем уважении, сэр… это уже не вам решать.

— Галиция! ГАЛИЦИЯ! Куда ты собралась…

Ловко обойдя своего кричащего командира, она подходит прямо ко мне. Выражение ее лица совершенно невозмутимо; вы никогда не узнаете, что мужчина, находящийся всего в нескольких футах от вас, кричит во весь голос. Ее безразличие, кажется, только еще больше распаляет его.

— Ты пожалеешь об этом, Галиция! Ты слышишь меня? Ты должна целовать мои сапоги за то, что я вообще допустил женщину в это подразделение… Никто не хотел видеть тебя здесь, но я терпел… и вот как ты мне отплатила? Дезертирством?

Вблизи она поражает — высокая, как супермодель, с той редкой, без излишеств, естественной красотой, которая не требует ни малейшего макияжа. Если бы мне пришлось гадать, я бы сказала, что ей около двадцати или около тридцати лет.

Мой пульс бьется в венах. В голове крутятся вопросы. Но она, похоже, не разделяет моей неуверенности. Ее глаза не отрываются от моих, пока она медленно поднимает правую руку к виску в торжественном приветствии. Когда она заговорила, ее голос был полон такой убежденности, что я поняла, что она имеет в виду каждое слово.

— Ваше Королевское Высочество, я второй лейтенант Б. Галиция. И, если предложение в силе… Я к вашим услугам до тех пор, пока вам это необходимо.

В ее словах нет колебаний. Никакой насмешки.

Она серьезна.

Она действительно намерена уйти из королевской гвардии. Рискнуть гневом Бейна, бросить всех мужчин, с которыми она провела годы тренировок, разрушить свои планы на карьеру в замке на всю жизнь…

Ради меня.

В этот момент я хочу забрать свою просьбу. Сказать ей: я этого не стою, ты будешь идиоткой, если сделаешь это ради меня. И в то же время… Я так невыносимо благодарна, что мне хочется схватить ее в объятия и выжать из нее все дерьмо. (Поскольку я уверена, что это нарушит миллион военных протоколов, поэтому я похоронила этот порыв).

Где-то в глубинах моей психики один из многочисленных уроков Леди Моррелл по этикету, должно быть, наконец-то встал на место, потому что я сумел набраться достаточно приличий, чтобы кивнуть в достойной, царственной манере. По крайней мере, я думаю, что мне это удалось.