Золотой трон (ЛП)

— Это так по-сексистски. Ты прошла те же тесты. Ты прошла ту же подготовку. Ты заслужила свое место в гвардии, как и они.

Она пожимает плечами.

— Это не имеет значения. Женщинам в отраслях с преобладанием мужчин всегда придется работать в два раза больше, чтобы доказать, что они добились своего на основе заслуг. Знаете, сколько раз меня спрашивали, не проспала ли я свой путь в подразделение? Знаете ли вы, сколько инструкторов спрашивали меня, не заблудился ли я, когда я явилась сдавать тесты на физическую подготовку? Сколько из них качали головами, улыбались и называли меня милашкой, когда я говорила, что хочу стать первой женщиной-офицером Королевской Гвардии?

Во мне вскипает гнев; я возмущаюсь от ее прозвища.

— У каждого в отряде есть прозвище, — продолжает Галиция. — Бейн выбирает их в первую неделю службы — что-то вроде ритуала дедовщины. Йейтс носит очки, поэтому он Глазок. Андерсон родом из крошечной горной деревушки, поэтому он — Альпа. Риггс — наш лучший стрелок, поэтому он Яблочко. В общем, вы поняли.

— Конечно.

— Знаете, какое прозвище он мне дал? Как я известна среди парней? — Ее губы сжались в тонкую линию. — Корточки. Потому что женщины… — Она вдыхает хриплый, полный ярости вздох и сглатывает свое возмущение. — Потому что я должна приседать, чтобы пописать. Потому что им пришлось построить для меня отдельную кабинку в казарме. Потому что у меня хватило наглости обладать другой анатомией.

Ее собственный командир.

Ее ближайшие товарищи.

Люди, которым она должна была доверить свою жизнь.

Люди, которые должны были придать ей сил.

Вместо этого… они пытались разорвать ее на части.

Я в ужасе, но у меня нет слов, чтобы утешить ее. Я не могу ничего сказать, чтобы исправить это.

— Галиция, я… Мне очень жаль. Я не знала, что так бывает.

— Я рассказала вам не потому, что мне нужна ваша жалость. Я сказала вам, потому что хотела, чтобы вы поняли, что для меня уход из королевской гвардии не был тяжелым решением. Всю свою жизнь я хотела служить своей стране на высшем уровне, приносить наибольшую пользу там, где я больше всего нужна. — Ее рот искривляется. — Мне кажется, сейчас… это вы, Ваше Высочество. Вам нужен кто-то, кто будет прикрывать вашу спину; я увидела эту возможность и решила ею воспользоваться. Это не сложно. У меня нет противоречий по поводу моего выбора.

— Тем не менее, не каждый бы сделал это. На самом деле, каждый другой солдат в той комнате наотрез отказался даже рассматривать этот вариант. Так что… спасибо. Независимо от твоих причин, я благодарна, что ты у меня есть. — Я делаю паузу. — Даже когда ты кричишь на меня.

— Кстати говоря… — Она поднимает стопку писем, которые все еще держит в руках. — Я убедилась, что эта конкретная партия писем была проверена на угрозы до того, как паж взял ее в руки, но с этого момента не принимайте ничего, пока не убедитесь, что я проверила это лично. Для кого-то не составит труда начинить конверт сибирской язвой или другим химическим агентом. Неэлегантное, да — но довольно эффективное средство для убийства.

Я внезапно побледнела.

— Разве все, что прибывает во дворец, уже не проходит проверку в рамках обычного протокола безопасности?

— Предположительно.

Мои брови приподнялись, но она не стала уточнять.

— Поспите немного, принцесса.

Положив письма на мой маленький приставной столик, Галиция поворачивается и идет к двери, ее длинные шаги пересекают комнату за несколько секунд. На пороге она останавливается. В ее голосе, если я не ошибаюсь, сквозит едва сдерживаемое веселье.

— Лично я бы сначала открыла конверт с золотым тиснением. Он может быть таким же придурком из трастового фонда, как и остальные, но, по крайней мере, он не пробует свои силы в богомерзкой, цветистой поэзии, как тот парень с синей каллиграфией…

— А? — спрашиваю я, но она уже ушла — исчезла в коридоре и с решительным щелчком закрыла за собой дверь моей спальни. Только после того, как переключив внимание на стопку конвертов, я поняла, что она имела в виду.

Видите ли, раньше я ошибалась. Ошибалась, полагая, что моя почта — это официальная корреспонденция, касающаяся предстоящих мероприятий во дворце, важных политических встреч, уведомлений о ведущемся расследовании поджога…

Не-а.

В моих руках более дюжины писем от тех, кого можно описать только как…

Ухажеров.

Подходящие, чрезвычайно богатые, германские женихи. Мужчины с землями и титулами и — господи, Галиция была права, судя по первому письму — с крайне плохим вкусом к поэзии. Мой ужас усиливается, когда я листаю письмо за письмом, читая несколько различных предложений о свидании, написанных наклонным мужским подчерком.

Считайте, что это ваше приглашение на официальный бал в Гленн Лэндинг…