Золотой трон (ЛП)

— Какой смысл иметь рядом врача, если у него нет точных ответов ни о чем? — Девушка издала крик разочарования. — Кыш! Убирайся! Вернись, когда у тебя будет что-то полезное, чтобы рассказать мне.

Я слышу щелчок закрывающейся двери.

Наступает тишина, а затем воздух заполняют тихие всхлипывания, прерываемый регулярными гудками моего кардиомонитора.

Мои веки тяжелее наковальни, но мне удается приоткрыть их хоть на чуть-чуть. Первое, что я вижу, — это Хлоя, свернувшаяся калачиком на стуле рядом с моей больничной койкой, склонившая голову на руки. Я никогда не видела, чтобы она плакала. Я даже не знала, что у нее есть слезные протоки, если быть до конца честным.

— Ты серьезно только, что послала доктора? — спросил я, мой голос был неровным и слабым.

Каким-то образом она слышит меня. Она вскидывает голову, и ее налитые кровью глаза встречаются с моими.

— Ты проснулась! О Боже, ты очнулась! — С криком она бросает свое тело на кровать, ударяясь о мою грудь со стуком, который выбивает ветер из моих легких.

— Уф! — прохрипела я, но она только крепче обняла меня.

Дверь с грохотом распахивается, и в комнату вбегает Картер, несомненно, привлеченный криками сестры. Страх на его лице быстро сменяется облегчением, когда наши глаза встречаются через плечо Хлои, и он понимает, что я жива. Он уже на полпути к моей стороне, когда останавливается, похоже, вновь обретя контроль над своими эмоциями. Он останавливается в пяти футах от меня, учащенно дыша и глядя на меня с таким выражением в глазах, которого я никогда раньше не видела — надежда, борющаяся с чем-то чертовски более интенсивным.

— Привет, — шепчу я, не зная, что еще сказать.

Картер медленно опускается в боковое кресло, как будто его ноги подкосились под ним.

— Хлоя, — бормочет он секунду спустя, не отрывая от меня взгляда. — Ты раздавишь ее.

— Прости! Прости. — Она отступает назад, чтобы ее вес был меньше, чем у меня на груди, но она не отходит от меня. Ее глаза блестят от свежих слез, когда она смотрит мне в лицо. — Я просто так счастлива, что ты жива! И твой мозг все еще работает!

— Волновалась, что проснусь овощем? — язвительно спрашиваю я.

— Может быть. Но это не так! — Она опускает поцелуй на мой лоб. — Господи, никогда больше так со мной не делай.

— Я постараюсь, — пробормотала я, пытаясь вспомнить, что именно я сделала, чтобы оказаться здесь. — Мой разум кажется… туманным.

Картер и Хлоя обмениваются взглядами.

— Это от сотрясения мозга и обезболивающих, которые они тебе дали, — наконец говорит Хлоя. — Может потребоваться некоторое время, чтобы все вернулось к тебе. Ты была в отключке почти двенадцать часов.

Я смотрю на окно, пытаясь определить, который час, но, как ни странно, его нет. Только цементные стены и флуоресцентное освещение, напоминающее мне камеру хранения. Это не похоже ни на одну больницу, в которой я когда-либо была.

— Где я?

— Форт Саттон. — Картер проводит рукой по волосам. — Это нестандартный объект, используемый в качестве военной базы, ядерного бункера и королевской больницы, когда происходит… инцидент.

Инцидент?

Я рассеянно киваю, все еще чувствуя себя довольно вялой.

— Лайнус здесь?

Они обмениваются обеспокоенными взглядами, но я едва замечаю. Мой мозг занят другим, собирая детали в темпе улитки, как пазл из воспоминаний, которые не совсем подходят друг другу.

Площадь…

Сцена…

Речь…

Крики…

— Боже мой, — шепчу я, мой голос — пустая оболочка опустошения, когда все это возвращается. — Боже мой, грузовик… Все эти люди.

Хлоя побледнела. Она хватает меня за руку и сильно сжимает.

— Скажи мне, что это не реально, — умоляю я, переведя взгляд с нее на Картера. — Скажи, что это был просто дурной сон.

— Милая… — Голос Хлои прерывается.

Мое зрение затуманивается, и слезы начинают течь по моим щекам. Первые капли из моря боли внутри меня, волнами разбивающиеся в моем сознании, когда всплывают воспоминания.

Грузовик прокладывает путь через толпу, как коса через пшеничное поле. Срезая их еще до того, как они успевали добежать до укрытия.

Люди бегут, падают, умирают.

Испуганная женщина в забрызганном кровью пальто.

Крошечный ребенок в розовом одеяльце, который никогда не вырастет.

Это слишком много. Слишком много, чтобы переварить, слишком много, чтобы почувствовать все сразу. Хлоя обхватывает меня руками, прижимая к себе, поглощая поток страдания, выливающийся в сильные рыдания.

— Все хорошо, — шепчет она мне в волосы, изо всех сил пытаясь успокоить меня. — С тобой все будет хорошо.

Но в глубине души я знаю, что она ошибается.

Я больше никогда не буду в порядке.

ЕЖЕДНЕВНО я выплакиваю себя.