Золотой трон (ЛП)

В удивительном проявлении рыцарства Картер спрыгивает с переднего сиденья и распахивает мою дверь, прежде чем у кого-либо из слуг появляется шанс. Он тянется к сложенной коляске у моих ног, но я качаю головой, чтобы остановить его.

Он вопросительно поднимает брови. Наши взгляды сталкиваются, и внезапно мы начинаем один из наших бессловесных разговоров.

Что, черт возьми, ты себе позволяешь?

Я иду туда на своих ногах!

Не упрямься, Эмилия.

Не указывай мне, что делать, Картер.

Ты невозможна.

Он вздыхает, как будто уже жалеет об этом, и протягивает мне руку, чтобы помочь спуститься. Я благодарно хватаюсь за нее, не обращая внимания на боль, пронизывающую мою ногу всякий раз, когда я ее нагружаю. На виду у всего домашнего персонала мы медленно ковыляем от внедорожника к лестнице. Я чувствую, что Галиция и Риггс держатся позади нас, ожидая, что они вмешаются, если я упаду. Но я знаю, что Картер этого не допустит.

Чтобы преодолеть дюжину футов, требуется много времени — постыдно много времени. Но я делаю это с высоко поднятой головой и спокойным лицом.

Меня не поставит на колени бессмысленный акт террора.

Я не буду трусить или прятаться от тех, кто хочет меня уничтожить.

Я — Эмилия Виктория Ланкастер.

Наследная принцесса Германии.

Наследница.

Народная принцесса.

Я не дрогну.

Не сейчас, когда они ищут во мне силы.

И никогда больше.

Никто не смеется надо мной. Никто не выглядит скучающим, беспокойным или раздраженным моим ползущим шагом. Они выглядят… гордыми. Как будто они точно знают, почему я должна по собственной воле проделать этот неровный, разбитый сердцем путь. Как будто они прекрасно понимают, что я отвоевываю что-то здесь, шаг за шагом, дюйм за дюймом.

К тому времени, как мы добрались до подножия лестницы, я тяжело дышу, тяжело опираясь на Картера, но он, кажется, не замечает этого. Он легко поддерживает мой вес, не давая мне упасть, когда я начинаю терять равновесие.

Мои глаза встречаются с глазами Симмса и, между одним морганием и следующим, они наполняются слезами до краев. Никогда в жизни я не была так рада видеть пузатого пресс-секретаря. Его нелепый костюм в полоску, знакомое напыщенное выражение лица. В последний раз я видела его, когда он стоял на сцене рядом со мной в центре давки. Я даже не была уверена, что он успел вовремя спастись, и боялась спросить. Я не могла позволить себе добавить еще одну жертву в свой список убийств.

Он и так уже достаточно длинный.

Когда он спускается по ступенькам к нам, у него немного покраснели глаза. Он останавливается в четырех футах от нас, всегда старается оставить должное расстояние между собой и королевскими особами, которым служит.

— Добро пожаловать домой, Ваше Величество. — В его голосе звучат невысказанные эмоции. — Я… я очень рад, что вы вернулись сюда, в целости и сохранности, где вам и место.

Я выжидаю паузу, просто глядя на него. Пытаюсь придумать что-нибудь подходящее. Наконец, я решаю, что лучший способ выразить то, что я чувствую, — это вообще не слова. Выбросив свое тело вперед, я обхватываю его массивные плечи и обнимаю его так крепко, как только могу.

— О! — застыв, восклицает он, ошеломленный до глубины души. Он не обнимает меня в ответ, но, когда я отпускаю его, я замечаю, что его глаза заблестели от слез. Он вытирает их вышитым платком, разворачивается, чтобы бежать обратно по ступенькам, бормоча какие-то оправдания о том, что он нужен Леди Моррелл.

Мягкотелый старик.

Я снова начинаю раскачиваться, но Картер вдруг оказывается рядом — обхватывает рукой мою талию, принимая на себя мой вес. Я обхватываю его спину и вжимаюсь пальцами в его бок, глядя на длинную лестницу, тянущуюся вверх к двери.

— Спасибо, что помог мне, — шепчу я себе под нос, удивляясь, как, черт возьми, мы доберемся до самого верха.

— Ты сможешь поблагодарить меня после того, как мы поднимемся по этим чертовым ступенькам, — мрачно рычит он. — А потом поблагодаришь меня еще раз, когда я вызову твоего врача, чтобы он вылечил тебя от перенапряжения в этом свиноголовом начинании.

С глубоким вздохом я начинаю ковылять.

Я УЖЕ ПОЧТИ добралась до своей комнаты, когда ноги окончательно подкосились. Красочно ругаясь, Картер успевает подхватить меня, прежде чем я ударяюсь о каменный пол. Он подхватывает меня на руки, прижимает к груди, как ребенка, и начинает шагать по коридору. Если бы у меня оставались хоть какие-то силы, мне было бы очень стыдно за то, что я устроила такую сцену на глазах у всей семьи. Я также, вероятно, задалась бы вопросом, какие выводы сделает персонал, увидев меня в объятиях сводного брата. Но в этот момент я чувствую только усталость, когда он одной рукой открывает мою дверь и переносит меня через порог.