Золотой век

— Да ты рехнулся, что ли, Засыпкин!.. Про какое еще тело рассказываешь?..

— Про… про мертвое…

— Ну, не мямли!..

— Мертвое тело из… Невы вытащили, ваше превосходительство!

— Да что же ты удивить меня, что ли, этим хочешь?.. Ишь про какое важное событие вздумал рассказывать!.. Если бы ты сказал, что из реки вытащили гвардейского офицера какого-нибудь, ну, это дело другое, а то вытащили, чай, какого-нибудь мужичонку-пропойцу, который спьяну в реку угодил!..

— Никак нет, ваше превосходительство, не мужичонку вытащили…

— А кого же, кого?

— Какого-то неведомого офицера и, судя по амуниции, на нем надетой…

— Ну… ну!..

— Походит на гвардейца, ваше превосходительство!..

— Как… как ты, Засыпкин, сказал?.. Из Невы вытащили офицера в гвардейском мундире… ведь так ты сказал?.. Ну, что же ты молчишь, чурбан ты этакий, пигалица глупая… говори, говори!.. — в страшном волнении кричал бригадир Рылеев, тряся своей могучей рукой за шиворот тщедушного Засыпкина.

Тот бледнел и краснел, хотел отвечать начальнику, но язык ему не повиновался, и из его рта вылетали какие-то странные звуки.

— Да что же ты, разбойник, рычишь, что не говоришь?

— Не… не могу… ва… ваше превосходительство!.. Не… не… трясите…

— Ну, сказывай! — уже более спокойным голосом проговорил начальник полиции, выпуская полузадушенного пристава.

— Фу!.. Вот так тряхнули, и посейчас очнуться не могу.

— Ох, Засыпка, говори, не то…

— Сейчас, сейчас, ваше превосходительство, только передохну…

— Кого вытащили из реки?

— Офицера, ваше превосходительство, в поношенном гвардейском мундире…

— Каков он?

— Мундир?.. Смею доложить, поношенный.

— Дубина!.. Не про мундир тебя спрашиваю, каков собой офицер? Понял?

— Так точно-с, понял, ваше превосходительство!

— Присыпка, Засыпка!.. Да ты тиран, ты меня тиранишь!..

— Никак нет, ваше превосходительство!

— Тиранишь, говорю!..

— Помилуйте, ваше превосходительство, смею ли я?..

— А если не тиранишь, то толком рассказывай.

— Слушаю, ваше превосходительство!

— Ну, когда вытащили офицера?

— Нынче утром, ваше превосходительство!..

— Кто?..

— Рыбники, неводом… этот офицер, ваше превосходительство, похож на того, которого мы разыскиваем по приказу государыни императрицы..

— Ты правду говоришь, Засыпкин?

— Помилуйте, смею ли я врать пред вашим превосходительством?

— О, если бы так было!..

— Так точно, ваше превосходительство!..

— Что «так точно»?

— А про что вы изволите говорить, ваше превосходительство!..

— Дурак!..

— Так точно, ваше превосходительство!..

— А знаешь ли, Засыпкин, если тот офицер, которого из реки вытащили, походит на Серебрякова, то ты, как первый, принесший сие радостное известие, получишь сугубую себе награду и следующий чин.

— Всепокорнейше благодарю, ваше превосходительство!

И пристав Засыпкин чуть не в ноги поклонился своему начальнику.

— Где утопленник?

— У меня в части, ваше превосходительство…

— Едем туда, прикажи подавать лошадей!..

— Слушаю, ваше превосходительство!

Пристав со всех ног пустился исполнять приказание обер-полицмейстера.

В убогой часовне, при полицейском доме, в простом дощатом гробу мирно лежал тот утопленник, который заставил так волноваться и радоваться бригадира Рылеева.

Про сходство утопленника с Серебряковым и разговора быть не могло.

Пристав Засыпкин, находя это сходство, поусердствовал начальнику и приврал.

Ни Рылеев, ни его помощники и сыщики ни разу не видали Серебрякова, разыскивали его по приметам, а эти приметы рассказал им смотритель Шлиссельбургской крепости да князь Полянский.

Приметы, конечно, были не точны, и найти по ним Серебрякова было довольно трудно. Но еще труднее было найти сходство утопленника с Серебряковым.

Лицо утопленника было обезображено от долгого пребывания в воде — посинелое, опухшее.

Разве только своим гвардейским мундиром, довольно поношенным, утопленник напоминал Серебрякова.

Но это нисколько не помешало бригадиру Рылееву признать в утопленнике Серебрякова.

Он приказал составить об этом рапорт и с этим рапортом в руках поскакал к императрице.

— Смею доложить вашему императорскому величеству, что господин капитан Серебряков…

— Разыскан? Нашелся?

— Так точно, ваше величество!..

— Где?

— В реке, ваше величество!..

— Что такое? — императрица подняла удивленный взгляд на обер-полицмейстера.

— Смею доложить вашему величеству, что сегодня утром из Невы капитан Серебряков был вытащен рыбаками.

— Как, он утонул?

— Так точно, ваше величество!

— Бедняга! Вот где предел твоему несчастью! — задумчиво проговорила императрица. — А почему ты думаешь, господин бригадир, что утопленник никто другой, как Серебряков?

— По приметам, ваше величество! Смею доложить вашему величеству, как две капли воды… Еще есть догадки и по мундиру.

— На утопленнике гвардейский мундир?

— Так точно, ваше величество.

— Боже, какое несчастье, какое несчастье! Сам ли утонул капитан Серебряков, или совершено преступление, то есть его утопили… Разумеется, это трудно узнать, — промолвила государыня.

— Смею доложить вашему величеству, офицер, по догадкам, сам бросился в реку.

— По догадкам, какие тут могут быть догадки? Жаль, очень жаль мне Серебрякова… Что же, его похоронили?