Золотой век человечества – что было, то и будет. Психологическое исследование

…Первый год жизни в развитии ребенка является как бы доисторической эпохой.

Л. С. Выготский

Детство – самый «исхоженный» этап жизненного пути человека. С разных сторон оно рассмотрено в психологии, педагогике, медицине, публицистике и художественной литературе, многочисленных биографиях и автобиографиях. Проблемам детства посвящены тысячи и тысячи книг, научных отчетов, диссертаций, методических рекомендаций. Вдоль и поперек мы исходили детство, практически не раз прожили его: вначале самостоятельно, затем со своими детьми, внуками, воспитанниками детских садов, учащимися школ. Вроде бы этот отрезок человеческого бытия нам понятен. Да и какие здесь могут быть тайны, если мы каждодневно наставляем ребенка, учим его жизни, формируем как личность?

Однако тайны, причем самые значимые для понимания детства, есть! По признанию психологов, у нас фактически отсутствует адекватное представление о начальном этапе жизненного пути человека, мир ребенка для нас закрыт, «мы стоим перед запертой дверью» (66). Непроницаемость этой двери вынуждает взрослых строить отношения с детьми по догадкам, наитию, чувствам. Прогнозы здесь, как правило, бессильны, ожидания не сбываются. Дети никогда не вырастают такими, какими их хотят видеть родители, школа, отцы общества. Они могут стать лучше или хуже, но никогда – по плану. Все внутри формирующейся психики происходит по каким-то не поддающимся логическому описанию законам самотворения, больше похожим на искусство. Взрослым не дано даже приподнять завесу и заглянуть внутрь процесса психического становления ребенка, хотя бы отчасти понять механизмы этого «детского искусства».

Самый авторитетный в ХХ веке исследователь детства Ж. Пиаже в конце своего длительного творческого пути вынужден был признать, что сознание младенца остается для него загадкой (116). Как и для всех других «знатоков» детской психологии. Что есть у детеныша животного, понятно. Ему изначально даны инстинкты, которые раскрываются автоматически, непроизвольно, только за счет взросления. А что есть у младенца, с чем он приходит в этот мир? С неким подобием первобытности? Но тогда как он движется от нее ко всему последующему внутри себя, включая гениальность?

В этой не поддающейся разрешению загадочности – первое принципиальное сходство двух феноменов: детства человечества и детства человека. Там и там многое и, более того, самое существенное остается уже тысячелетиями неразрешимой тайной.

Если не удается разгадать, можно заявить, что внутри новорожденного вообще нет ничего психологически значимого. Нет сознания, поэтому и знать нечего. С легкой руки английского философа ХVII века Дж. Локка внутренний мир новорожденного стал рассматриваться как нечто нулевое, ничем не заполненное, подобное чистой доске (tabula rasa), на которой можно писать что угодно. А у чистой доски, понятно, чего-либо загадочного быть не может.

У такого подхода глубокие исторические корни. Современная цивилизация изначально была сориентирована лишь на фиксацию и оценку внешних достижений, свершений в материальном мире. То, что происходило внутри человека, в его душевном мире, ее почти не интересовало. История наполнена фактами побед и поражений, но в ней нет событий, свидетельствующих о динамике внутреннего, психического развития ребенка, подростка, юноши. Человек был интересен истории и науке лишь с того возрастного этапа жизни, когда начинал что-то производить, творить во внешнем мире. Античные историки и писатели вообще не считали нужным рассказывать о детских годах своих героев. Например, Плутарх в «Сравнительных жизнеописаниях» начинает повествование о Цезаре с того возраста, когда он был уже женат и должен был принимать решение о разводе с Корнелией. О детстве Цезаря, условиях его личностного формирования – ни слова. Древняя история не умела описывать время, не имеющее конкретных внешних событий. Для Античности и Средневековья ребенок – недоразвитый взрослый, то есть нечто во всех отношениях более слабое, чем взрослый. В итоге детство рассматривалось только через отрицательные проявления, через то, что отличает его в худшую сторону от взрослого. Наличие у ребенка каких-либо достоинств, ставящих его выше взрослого, не предполагалось по определению.