Золотой век русской поэзии. Лирика

Как странно ныне видеть зрящему
       Дела людей:
Дались мы в рабство настоящему
       Душою всей!

Глядим, порою, на минувшее,

       Но холодно!
Как обещанье обманувшее
       Для нас оно!..

Глядим на грозное грядущее

,       Прищуря глаз,
И не домыслимся, что сущее
       Морочит нас!..

Разладив с вещею сердечностью,

       Кичась умом,
Ведем с какой-то мы беспечностью
       Свой ветхий дом.

А между тем под нами роются

       В изгибах нор,
И за стеной у нас уж строются:
       Стучит топор!..

А мы, втеснившись в настоящее

,       Все жмемся в нем,
И говорим: «Иди, грозящее,
       Своим путем!..»…

Но в сердце есть отломок зеркала:

       В нем видим мы,
Что порча страшно исковеркала
       У всех умы!

Замкнули речи все столетия

       В своих шкафах;
А нам остались междуметия:
       «Увы!» да «Ах!»

Но принял не напрасно дикое

       Лице пророк:
Он видит — близится великое
       И близок срок!

1849

Две дороги (куплеты, сложенные от скуки в дороге)

Тоскуя — полосою длинной,
В туманной утренней росе,
Вверяет эху сон пустынный
Осиротелое шоссе…

А там вдали мелькает струнка,

Из-за лесов струится дым:
То горделивая чугунка
С своим пожаром подвижным.
Шоссе поет про рок свой слезный,
«Что ж это сделал человек?!
Он весь поехал по железной,
А мне грозит железный век!..

Давно ль красавицей дорогой

Считалась общей я молвой?
И вот теперь сижу убогой
И обездоленной вдовой.

Где-где по мне проходит пеший;

А там и свищет и рычит
Заклепанный в засаде леший
И без коней — обоз бежит…»

Но рок дойдет и до чугунки:

Смельчак взовьется выше гор
И на две брошенные струнки
С презреньем бросит гордый взор.

И станет человек воздушный

(Плывя в воздушной полосе)
Смеяться и чугунке душной
И каменистому шоссе.

Так помиритесь же, дороги, —

Одна судьба обеих ждет.
А люди? — люди станут боги,
Или их громом пришибет.

1850-е — 1870-е

Канун пред Св. причастием