Золотой жёлудь. Асгарэль. Рассказы

– Да вы здесь не при чем, – с улыбкой отозвался старичок. – Я про ваше руководство говорю. Они на Марсе рай без генетических фокусов решили для себя построить. Но у них не получится! Это я вам тоже со всей ответственностью заявляю – как специалист по раю.

   Коннор Ильич всегда называл себя просвещённым атеистом, но от последних слов старичка у него мурашки забегали по плечам.

– На Марсе никто не живет! И нет над нами никакого руководства! – рявкнул прокурор, почти с жалостью глядя на неосведомленного старика. – Мы сообща управляем нашей кормилицей ГГМ! Правда, господа?

   Тут вся аудитория вскочила на ноги, заткнула уши, и жизнерадостным хором запела: «Гэ-Гэ-Эм, ем, ем, ем, урожай без проблем!». Такие припадки беспричинной радости часто случались с «гемами».

   Выбравшись из вопившей толпы, Коннор подошел к старичку.

– Почему ничего не получится?

   Деусов посмотрел так, будто знал про Коннора всё – даже то, чего тот сам про себя не знал. А дальше ерунда Коннору Ильичу причудилась. Подсудимый вышел из зала, повлек Коннора за собой – дальше, дальше, и – ох! – всё выше и выше, до нестерпимо густой черноты со звездами. В этой черноте кружилась огромная планета Земля – в виде глобуса с названиями. Коннор затрясся от страха.

– Это тебе не на звездолете рассекать, – строго сказал старик. Он больше не был гражданином Деусовым. – Посмотри, какую красоту я вам подарил. У каждой твари, у каждой травинки было свое предназначение, и смысл был, и секрет. А вы взломали замок, влезли в мою мастерскую, все перевернули в ней, перепутали. Глупые, глупые дети!

   Лицо старика почти полностью заслонило мрак космоса.

– Это был последний раз, когда я пытался вам помочь, – торжественно и горько объявил он, погрозив пальцем – то ли Коннору, то ли всей Земле. Старик начал удаляться, пока не стал самой яркой из звёзд.

   Коннор с невероятной скоростью приблизился к Земле. Он вошёл в свое тело, как раз когда в зале допевали последний куплет.

   Суд удалился на совещание в парк. Там вдоль ограды прогуливался – то крадучись, то переходя на простодушный бег – охранник с очаровательным крысиком на ультразвуковом поводке. В крысике качества таитянского щелезуба и ископаемого плезиозавра были совмещены так удачно, что он один мог за пятнадцать секунд обезвредить десяток преступников. Чтобы вошедший в раж крысик не разделался с хозяином, в их коды были добавлены гены рыбки амфиприона и ядовитого «живого капкана» актинии (существовал такой трогательный союз двух существ в доисторической природе).

   А еще в парке ё-тополи шевелили шишечками, соловей пел в пруду, и с неба неслось приятное кваканье стайки лягушек. До чего хорошо. От избытка чувств Розочка щелкнула прокурора по мокрому пятаку, и прокурор хрюкнул:

– Ойнк!

   —Ха-ха-ха, – серебристо захохотала Розочка Петровна.

   И так несколько раз: «щелк», «ойнк», «ха-ха-ха» – пока судья не устала, у неё даже капельки розового масла выступили на лбу.

   Ах, Роза Петровна – женщина-цветок, с головой-бутоном, с гигантскими лепестками вокруг шеи и колючкой на руке! Колючка уже несколько раз проколола прокурорскую мантию. Вообще-то их намного больше, этих самых колючек, но Роза Петровна еженедельно эпилирует свои руки, до самых запястий. А эту просто не заметила… Ведь голова занята общественными вопросами. Вот и сейчас Розочка просунула палец под свой парик, чтобы почесаться.

– Может, простим старичка? Мне кажется, он ничего плохого…

   Мысль её осталась невысказанной. Потому что – вот уже, стоит она, Розочка Петровна, с зажмуренными глазами и пальчиками в ушах: «Гэ-Гэ-Эм, ем, ем, ем…»

   Её родители-романтики хотели, чтобы девочка пахла розами. Но получилось то, что получилось. А в остальном она женщина. Прокурор знает, что под лепестковым воротником у судьи – ещё не разгладившаяся после ночи морщинка в ложбине между грудями. Любит Роза Петровна поспать на боку – это он тоже знает.

   Иногда они мечтают, какие красивые умные дети могли бы у них получиться, но оба понимают – детей не будет. Наступит день, когда лепестки облетят, а вместо бутона на голове судьи окажется сморщенная бесполезная погремушка. Отцветет Розочка Петровна без следа, отмуча… Нет, не надо думать об этом. Не стоит об этом думать! Судья вырвала свою ногу из земли (вот всегда так – постоишь на газоне минуту и сразу начинаешь корни пускать. Особенно, если почва сырая).

– Встать, суд идет!

   Вернувшись в зал, Розочка Петровна собралась стукнуть молотком по столу, но рука её замерла в воздухе – старичка-то не видно! А народ сидит, жуёт, хрустит, булькает, чавкает как ни в чём не бывало, и не возражает, что подсудимого нет. Может, и не было его здесь?

   Не поднимая головы, заливаясь румянцем, Роза Петровна скороговоркой зачитала приговор: содержимое магазинчика уничтожить, гражданина Деусова… заключить под домашний арест. На этом – всё, заседание закончено. Розовый лепесток, покружившись в воздухе, спланировал в первый ряд.

   Никем не замеченный, Коннор Ильич поднялся на крышу здания. На взлетно-посадочной площадке его дожидался серебристый звездолет.