Золотой жёлудь. Асгарэль. Рассказы

«Лидины показания на меня. Мир уже не будет прежним. Добро и дружба, любовь и преданность, союз двух душ. Выплакать такое невозможно».

– А кто до меня интересовался этим дневником? – стараясь не выдавать своего смятения, спросил Сергей у смотрителя. Тот уже минут как пятнадцать деликатно позвякивал ключами, ему пора было закрывать музей.

– Да приходила одна девушка, представлялась свободной журналисткой.

– Не эта? – Сергей показал мужчине фотографию Маши в своем мобильнике.

Смотритель неуверенно покачал головой: журналистка была серой мышкой, а в мобильнике такая красавица. Впрочем, некоторое сходство всё же имеется.

Выйдя из музея, Сергей пошёл в супермаркет, взял там с полки золотисто-коричневую бутылку бренди с незнакомым ярлыком. В прежнее время он ни за что бы не стал рисковать, покупая подозрительный алкоголь. Но сейчас ему было почти всё равно. Пусть будет палёная дрянь. Пусть тело сравняется с душой.

Небольшая очередь к единственной кассе почти не двигалась, потому что один мужик (Сергей мысленно обозвал его «обырвалг») сначала пожаловался кассирше на дырку в упаковке и попросил заменить товар. Потом мужик пожаловался на рваную купюру в сдаче. И под конец, уже отойдя и вернувшись – на то, что его собственный пакет порвался:

– Продайте-ка мне пакетик.

В магазине было душно и жарко. Стоявший в очереди мальчик положил руку на замороженную курицу, которая находилась у его матери в переполненной тележке, и вскрикнул: рядом с курицей громко забилось живое. Это была большая рыбина в пакете.

Сергею показалось, что он тоже задыхается, как эта рыбина.

– Извините, очень тороплюсь, мне без сдачи.

Бросив приготовленные деньги удивлённой кассирше, он быстрыми шагами вышел из магазина. В гостинице выпил бренди и спал, пока его не толкнули. Часы показывали четыре утра, рядом никого не было. Последние дни он привык просыпаться именно в это время. Это боль толкала его.

Сегодня она состояла из жалости ко всем – к Даниэле, к Люси, к себе самому, к умершей бабке, к испуганной матери, к загубленной молодой жизни, о которой он прочитал в дневнике. Даже к Маше, которая так и не захотела раскрыть свою тайну. Как он мог продолжать любить её? Было в его чувстве что-то болезненное. В минуты здравомыслия он сам это понимал и с тоской вспоминал о спокойном счастье с Люси. Но без Маши ничего не имело смысла. Как жить дальше?

«Посмотри же на меня, Господи! – мысленно закричал Сергей, умоляюще глядя в гостиничный потолок. – Вот я весь перед Тобой сейчас. Почему не спасаешь меня?» Он не надеялся на ответ. Ведь столько людей шепчут или кричат эти слова, с надеждой всматриваясь туда, куда им нет пути.

«Я даю тебе силы», – неожиданно прозвучало в его сердце.

Ему ответили! Воспряв, Сергей принялся снова горячо просить, теперь уже не за себя – за ушедшую бабку, убеждая, что она была не таким уж плохим человеком. Молитва у него получилась нескладная, торопливая, совсем неправильная, но он не знал ни одной правильной и просто умолял, как будто разговаривая с очень близким человеком. Человек этот был одновременно и всемогущим, и понятным ему.

Сергей напомнил, какой жертвенной была бабушкина любовь к нему, её внуку. Потом он перечислил случаи, когда Лидия Николаевна добро чужим делала… «Она смешная была… И животных жалела… И мальчишку соседского в пруду спасла. А в Тебя отказывалась верить, потому что в безбожное время выросла»

После этой мольбы Сергею стало легче. Где бы бабуля ни была сейчас, её там любят.

А он, радуясь возможности быть услышанным, осмелился просить теперь и за Машу. Чтобы сделали её теплой, искренней, любящей… И тут же остановился, догадавшись, что просьба эта неуместна и даже бестактна, и что ему не ответят.

Но с души словно камень упал. Он больше не чувствовал себя одиноким. Ворочаясь на скрипучей кровати в предрассветных сумерках, Сергей решил первым же утренним автобусом отправиться в деревню, где когда-то жила Ася Грошунина.

– Маршрутка сорок два отправляется сейчас, народ, грузись давай, следующая через час!

Зазывала в ритме рэпа приглашал народ в микроавтобус. Именно сорок второй номер Сергею был нужен. Маршрутка долго ползла по дороге, которая, чем дальше, тем хуже становилась. Невыспавшийся Сергей, позёвывая, наблюдал из окна за прихотями северного неба, менявшего свой цвет от серого до пронзительно-синего. Вместе с небом менялся цвет озёр, в которых оно отражалось.

Сергей вытащил из кармана пуговицу в форме жёлудя и задумчиво покатал между пальцами. Пальцы почернели от старой меди. В желудке было противно после бренди. И на душе не менее скверно. От предутреннего воодушевления и следа не осталось.

Пора завязывать с алкоголем, так можно с ума сойти, в который раз предупредил себя Сергей. С чего он вообще взял, что Бог станет с ним разговаривать – с пьяным, который вдобавок просит за свою любовницу? В мире полно других, настоящих и более зримых трагедий. Все люди страдают.

Человек рождён для счастья… Пошлая фраза. Сегодня ты уверен, что счастлив, а завтра говоришь: «Нет, я только думал, что был счастлив»