Золотой жук мисс Бенсон

И она двинулась вперед, понимая, что самое главное сейчас – не впасть в отчаяние. Тем более Инид следила за ней, как коршун. Шлепая ботинками по воде и хрустя битым стеклом, Марджери прошла в заднюю часть дома, и оказалось, что крыша над ней уцелела, так что их спальни затоплены не были. Целы были даже москитные сетки. Значит, не так уж много времени потребуется, чтобы привести все в порядок.

– Инид, а здесь и вовсе почти все в порядке! – крикнула она.

– Да, Мардж! Мы справились! Справились! – громким восторженным шепотом откликнулась Инид. Похоже, она уже снова переключилась на радостное восприятие жизни, хотя пока и не до конца. И по-прежнему цеплялась за руку Марджери.

Марджери отвела ее в спальню, помогла снять бутсы, стащила с нее мокрые шорты и блузку. Инид на минутку наклонилась, проверяя, цел ли ее красный саквояж, спрятанный под кроватью, а затем позволила Марджери накинуть на нее пеньюар. Марджери не видела ее обнаженной с того дня, как они купались в горном озере. Тело Инид было смуглым и мускулистым, только незагорелый торс выглядел каким-то чересчур бледным, и казалось, будто она забыла снять с себя какую-то короткую курточку. Ее груди явно стали полнее и были покрыты голубыми венами, и живот выпирал уже довольно сильно. Инид была словно маловата для такого живота, который вскоре непременно еще вырастет, и Марджери невольно рассмеялась. Возможно, впрочем, что рассмеялась она просто потому, что вдруг испытала невероятное облегчение, почувствовав себя в безопасности. Инид опустила голову, с некоторым удивлением осмотрела свой живот, с гордостью его погладила и тоже засмеялась. Затем Марджери принялась устанавливать над ее кроватью нечто вроде навеса с помощью палок и куска парусины на тот случай, если вдруг снова пойдет дождь: Инид в ее состоянии все-таки лучше было бы остаться сухой. Потом она аккуратно расправила москитную сетку, а Инид, с восхищением и каким-то слезливым изумлением следившая за ее действиями, прошептала:

– Ох, Мардж! Неужели мы справились? Это значит, что теперь нам уже ничто не сможет помешать найти этого жука! – Она легла и почти мгновенно отключилась, по-прежнему одной рукой прикрывая живот.

Инид проспала весь день. Встала, чтобы поесть, выпила галлон воды, подхватила своего пса и снова легла, сказав, что ей необходимо немного отдохнуть, а потом она будет совершенно готова вновь отправиться на поиски золотого жука.

Пока она спала, Марджери развила бешеную деятельность. И чуть не довела себя до обморока. Она вымела осколки стекла, тряпкой собрала воду с пола, заколотила фанерой разбитые окна, вбила новый гвоздь и повесила картину с младенцем Иисусом, столь обожаемую Инид. Затем опять сложила в пирамидки уцелевшие банки с консервами, а вот пакеты с овсянкой, ставшей несъедобной, пришлось выбросить. В ближайшем лесу Марджери нарвала целую груду спелых сладких бананов, чтобы угостить Инид, когда та проснется, и принесла охапку свежих пальмовых листьев, а затем разложила их на крыше и прикрепила веревками. Она наносила в дом воды из ручья, который после дождя стал гораздо полноводней. Она отскребла и отстирала их одежду, постаравшись максимально удалить с нее следы красной пыли и пота, из-за чего, правда, своих исходных цветов одежда практически лишилась. Она поставила заплатки на самые страшные дыры, а еще, воспользовавшись вязальными спицами Инид, проделала сквозные дырочки в их ботинках, чтобы, если они опять попадут под такой ливень, вода могла бы свободно вытекать из обуви, не давая коже раскисать. И наконец, Марджери приготовила из ямса и яиц некое кушанье, от которого исходил настолько аппетитный запах, что Инид встала и с удовольствием, без лишних разговоров все съела.

Затем Марджери вывесила все имевшиеся в доме вещи на просушку, а когда начали сгущаться сумерки, зажгла последнюю уцелевшую лампу-«молнию» и сосредоточилась на своей коллекции и своих записях. Она обнаружила, что некоторые экземпляры жуков еще можно спасти, и аккуратно их запаковала, готовя к переезду в Англию. Выудив из воды уцелевшие листки своих записей, а также распотрошенные бурей книги, она расправила их и прибила к стенам, чтобы хорошенько просохли, а затем просидела почти до утра, переписывая свои заметки. Ночное небо за окном было похоже на огромный шар из очень темного стекла, покрытый брызгами звезд. Из зарослей доносились шелест и жужжание насекомых, в отдалении глухо гудел океан, а в воздухе висел очень сильный и сладкий аромат каких-то цветов, который чем-то напоминал горящую ароматическую свечу, и поэтому казалось, что он как бы раздвигает ночную тьму. А еще очень сильно пахло сосной.