Золоту – жизнь, человеку – смерть

Принес закуски. Окончив уборку камер, Василий пошел рисовать. Сначала он слышал голос охранников, потом появилось несколько новых голосов.

– Кто-нибудь, кроме вас еще есть?

– Нет, мы одни!

– Можете идти сегодня домой, вас заменят другие.

Охранники ушли и за воротами вспомнили, что Василий сидит в своей конуре.

– Нужно вернуться, сказать, что еще один есть.

По дороге они встретили начальника тюрьмы.

– Куда идете? Ведь не велено никому возвращаться. Уходите и живее.

– Там остался еще один.

– Рабочий день окончился, и ходить никому не велено, тем более к заразным.

Оба возвращаются, а начальник тюрьмы идет в сторону столовой и подвальных камер.

Ему преграждают дорогу красноармейцы.

– Я начальник тюрьмы…

– Идите в свой кабинет и сидите, если нужны, будете, вызовут. Приказано никого сюда не впускать.

– Но я начальник тюрьмы.

– Здесь больные, вывезем их, потом приходите.

Сотник открыл потайную дверь, перенес все свое богатство и сложил в небольшой чемодан. Снова вернулся в свою камеру, приоткрыв чуть двери, стал слушать, о чем говорят новые охранники.

– Сколько осталось ждать? – спросил стоящий спиной к сотнику.

– Как стемнеет, приедет машина, и мы можем забрать заразных.

– А куда мы их повезем, и кто нам откроет двери и покажет, в какой камере они сидят?

– Мы и открывать не будем. Откроет тот, кто их увезет.

– Почему нас поставили здесь, а своих убрали? Чем мы лучше тех, что ушли?

– Тебе русским языком сказали:

– Нужно убрать в тюрьме больных, заразных. Чем ты слушаешь, ушами или задницей?

– Не забывай, тот, кто откроет двери и выведет больных, много с тобой говорить не будет.

– Инструкцию получил: – «Ты стреляешь в мужчин, а я в женщин, твоя баба, мой мужик. На это дается нам две минуты. Бросаем тела в машину и сматываемся отсюда, пока сами живы».

– Куда мы отсюда уйдем?

– Не уйдем, а уедем на машине, – олух ты, недоделанный. Будешь делать то, что я делаю, да поживее…

Подъехала машина, вышли из кабины двое.

– Охрана ушла?

– Ушла.

– Открывай.

Шофер вынул ключи из кармана, подошел к двери, где стоял сотник.

– Открывай справа дверь, а не слева, мы должны привезти их вовремя, а не мешкать.

Все четверо зашли во внутрь, и сотник посмотрел через замочную скважину, как они открывают двери. Схватив свой чемоданчик, он выскочил из своей камеры, побежал к машине, потом к воротам тюрьмы.

Около ворот стояли красноармейца, спрятавшись за бочками, которые стояли около угла тюрьмы, стал наблюдать за красноармейцами.

Закрыв ворота, красноармейцы, подошли к дверям столовой.

– Стоять и ждать, – приказал старшина. – Осталось три минуты, они выедут, а мы за ними.

Выехала машина, красноармейцы побежали за ней. Около ворот остановилась и подъехала вторая. На улице стало темно, садившиеся солдаты шепотом торопили садиться друг друга.

Сотник увидел у ворот знакомого охранника, который закрывал ворота вслед уехавшим машинам.

Увидев Василия, охранник попросил подержать одну половину ворот и пошел за второй.

– Не уходи, пойдем, закроем двери камер, где сидели заразные. Они искали тебя, не нашли, где ты был?

– Мне велено сидеть в боковой.

– Старший сказал, там тебя не было.

– Все врут, а где мне быть, как не там.

– Верю, мне все равно.

– Сходи, лучше сам закрой двери, а то, не дай бог, кто придет, а меня не будет, накажут. Что-то новая власть часто стала менять тюремные законы. Когда это видано, чтоб охраннику доверяли ключи от камер смертников.

– Каких смертников?

– А тех, за которыми ты ухаживал, вот только что их прихлопнули и повезли в яму.

– В какую яму и кого прихлопнули?

– Какой ты несмышленыш, их казнили, выстрелив сзади в голову. Я слышал, как один солдат говорил, прикончили и увезли на развилку дорог, где Зарев принимал свою дивизию.

Василий вбежал в пустые камеры и стал искать, не оставила ли что-нибудь для него царевна. Перерыв все, он вспомнил, как сам в спешке убегал отсюда, боялся, чтобы самого не убили.

У них просто времени не было, оставить весточку для него… Он начал все аккуратно складывать, пошел к бочкам, набрал воды и помыл полы.

Он вошел во двор тюрьмы, где расстреливали приговоренных, и увидел на земле кровь. У него выступили слезы, и он заплакал. Снова вернулся в свою камеру, взял ведро, метлу и лопату. Очистив кровь и посыпав двор чистым песком, сложил свой инвентарь – ведро, метлу, лопату в угол, зашел снова, чтобы закрыть камеры. Закрыв их на замок, а входные двери на засов, чтобы никто не мог снаружи сюда войти, он вошел в свою камеру через тайный ход. Сюда спешили красноармейцы с начальником тюрьмы.

Финк сказал, что все, кто был в камере смертников, ушли домой, их отпустил человек, который увез смертников.

– У вас есть ключи, Иван Иванович, от этих дверей.

– Вторые ключи находятся у начальника охраны тюрьмы, а те, что были у нашей охраны, взяли ваши люди.

– Они отпустили охрану, а где тот человек, который имел доступ к смертникам.

– Его могло не быть здесь, так как он имел право в любое время заходить и выходить с территории тюрьмы. Он нам был не подвластен и подчинялся только вашим людям.