Золотые колосья

Все стихи по чемоданам и в тюки,
Собираюсь нервозно и спешно,
Все слова по сундукам и в коробки,
Да сверху кину чернила небрежно.

На засов запру скверные мысли,

Да на ключ всю дерзость и бунт,
Все попрячу, а остатки жизни,
Я зарою когда все уснут.

Все собрал, можно ехать, извозчик,

Ты меня отвези будь так мил,
Я сверху накину червончик,
Что б не медлил и не жалел кобыл.

Куда путь держу ты не спрашивай,

Лишь доберемся туда, я дам знак.
Близ полей, где трава, хоть скашивай,
Довези, я уж там кое как.

По дороге меха у гармони,

Мы растянем на двоих с тобой,
Выпьем, да за то что бы кони,
Миновали туман густой.

У меня с собою столько «чувства»,

Одиноко здесь жить, хоть вой,
Здесь я раньше был творцом искусства,
Да теперь сам дивлюсь, кто такой?!

Их язык для меня стал черствее,

Самого черствого хлеба в обед,
И остаться просили, да разве светлее,
От этого станет поэт?

Под цокот вороной и бойкой тройки,

Мы минули села, города,
Водки вкус перебивая горький,
Приятным, терпким вкусом табака.

На встречу новому, извозчик,

Луне на встречу, небесам,
Они зовут и сласть пророчат,
И я готов поверить этим чудесам.

Мирское не должно нам душу забивать,

Я понял все, извозчик милый,
Не миновать ошибок нам, не миновать,
Хлестай коней, да с полной силой!

Ликуйте поэты, пока идет дождь

Ликуйте поэты, пока идет дождь,
Возрождайся душа от стихии,
Громом! Громом успокаивай дрожь,
Грозою освети Россию.

Не жди, не пройдет этот дождь никогда,

Он в груди у нас – у поэтов,
Оглянуться на жизнь нам давно пора,
Нам пора бы жить без советов.

Так ликуйте от чистого сердца друзья,

Пусть не будет печали от боли,
Выпейте рюмку, да за меня,
Да за мирское счастье и горе.

Не досказано предложение точками

Не досказано предложение точками,
Как на взлете Ваш голос затих,
И все так же, размашистым почерком,
Я поэтов читаю других.

И молчание, как этот обрывок,

В Ваших точках, стало смелей,
Мне бы Вас удержать от попыток,
На других походить людей.

Нарастает боль, что два раза в день,

Шепчет на ухо несколько фраз,
И включая свет, исчезает тень,
И все так же играет джаз.

Когда я пишу, то я морщу лоб

Когда я пишу, то я морщу лоб,
И брови хмурю всегда,
«Ах, какой чудак!» – обступивши гроб,
Скажут все, кто пришел сюда.

Свою жизнь изложил он за пару строк,

И от этого вся беда,
«И теперь его нет» – усмехнется Бог,
Значит взял меня на небеса.

И в стихах своих будто бы пророк,

Я о скорой смерти писал,
«Спи спокойно брат!» – взяв мое перо,
Скажет тот, с кем я рядом дышал.

Третьего дня как приехал