Золотые ласточки Картье

Не любит она его больше, да и любила ли? Наверное, любила, только любовь эта была неправильной, если взяла и закончилась. Или правильной, но дело в том, что любить должны оба?

– И где ты теперь?

– Здесь, – Женька достала из сумочки зеркальце. – И можешь мне поверить, неплохо устроилась. я скоро замуж выйду.

– За кого?

– За одного… военного.

– Надо думать, в чинах?

– Да уж не в капитанских. Хватит с меня перспективных. Тимка вон до сих пор при институте твоем пасется, лекции читает. Нет, Вадичек другой… он полковник, а скоро и генералом станет.

Женечка сняла с ресниц черный комочек туши.

– И где ты холостого полковника отыскала? – Василине и вправду было интересно. Эта чужая женщина не имела к Василине никакого отношения. Скоро эта женщина встанет и уйдет, а пока… почему бы и не побеседовать.

– А кто тебе сказал, Васька, что он холостой? Женатый. Но ничего, чин получит и разведется, как миленький… Ладно, заболталась я с тобой. Значит, завещание есть?

– Завещание, – спокойно подтвердила Василина.

– Тогда тебе повезло. Всегда тебе везло, Васька, а ты этого не понимала.

Женечка ушла. Она исчезла из Василининой жизни еще на год, чтобы появиться на похоронах матери. И первым делом поинтересовалась:

– На квартиру претендовать будешь? У тебя, между прочим, своя имеется. И это несправедливо, что тебе две комнаты, а мне только однушка!

– Претендовать не буду, – успокоила сестру Василина. И та разом подобрела.

– А ты все такая же, старая дева… Сходи разок замуж, что ли… тебе, думаю, понравится. Хочешь, познакомлю с кем-нибудь?

– Спасибо, я сама справлюсь, – Женечкиной помощи Василина уж точно не желала. И та не стала настаивать, верно, сочтя собственный долг исполненным.

– Ну как знаешь…

– Как… твои дела? – не то чтобы Василине это было интересно, но вежливость и хорошее воспитание требовали, чтобы она, Василина, проявила участие в делах сестры.

– Нормалек… почти, – Женечка погладила живот. – Теперь он точно с ней разведется! Вот увидишь, быть мне генеральшей…

Сомнения свои Василина оставила при себе, но Женечка и молчание поняла правильно, разозлилась вдруг, вспыхнула:

– Ничего! Я тебя еще на свадьбу приглашу! Года не пройдет!

Но год прошел, а приглашения Василина так и не получила. В маминой квартире появился новый жилец, и это событие переменило собственную жизнь Василины.

На собственную свадьбу она не стала приглашать сестру… да и вовсе забыла о ней на долгие годы. Нет, была еще одна встреча, точнее, не встреча даже, но… Василина столкнулась с Женечкой в детской поликлинике. Та выглядела уставшей, но одета была хорошо, а за руку вела девочку в розовом пышном платье.

– Здравствуй, – сказала Василина сестре. И, указав на девочку, поинтересовалась. – Тебя можно поздравить?

– Да. Мы спешим.

Да и сама Василина не была настроена на беседу, хватало у нее и собственных проблем, казавшихся куда как важными.

– Вот как-то так, – сказала Софья, завершив рассказ. Странно, что он получился таким длинным, она ведь вовсе не собиралась рассказывать подробно и о маминой той жизни, которую сама не знала, и о сестре ее, и о собственной, двоюродной, которая теперь мертва.

– Родители переехали, когда мне было лет пять… Не знаю, почему не раньше, но они разменяли отцовскую однокомнатную квартиру и мамину двушку на четырехкомнатную, в новостройке… Наверное, эта история меня не касается, но… но зачем твой друг нас пригласил?

– Не знаю, – ответил Стас и встал.

Руку подал.

Выглядел он задумчивым. И еще, пожалуй, раздраженным. А Софья трогала ласточку, которую теперь ощущала остро, раздражающе.

– Наверное, вам будет лучше уехать, – Стас сказал это, прикрыв дверь в комнату Марго. – Завтра. Я отвезу вас на вокзал.

– Нет.

– Послушай, Софья, – он заговорил мягко, как говорят с упрямыми детьми или же больными. – Я не представляю, что здесь происходит, но точно знаю, это мне не нравится. Не стоит раскапывать старые могилы. Марго пропала. И у меня такое ощущение, что не она первая… Я не хочу, чтобы вы с подругой пострадали.

– Нет, – повторила Софья и, прежде чем он успел возразить, сказала: – Ляльке нравится твой друг, и она не уедет. А я останусь, чтобы не бросать ее одну, и я имею право узнать…

– Дура, – Стас это произнес, глядя в глаза. – Упрямая дура.

– Какая уж есть.

Софья на него не обиделась. Он ведь как лучше хочет. Та история больно ударила и по нему тоже. И наверное, надо радоваться, что она, Софья, не была знакома с этой Анной, и наверное, не следовало читать записи в том блокноте, но…

– У тебя есть ее фотографии?

– Анны?

– Да.

– У Васьки остались… я принесу, если хочешь.

– Хочу.

Он кивнул. И надо бы сказать, что Софья вернется к себе. Или погулять пойдет. Или ничего не говорить, но уйти, завершив наконец этот чересчур откровенный разговор. Но Софья дошла до лестницы и застыла, ждет.

– Софья! – Этот голос, раздавшийся, как показалось, неожиданно, заставил Софью вздрогнуть. – А я вас ищу! Лялька сказала, что вы в деревню, должно быть, пошли, а вы тут… а что вы тут делаете?