Золотые миры

Я не скажу, чего хочу,
Мне нечего желать.
Огонь вечерний засвечу,
Возьму мою тетрадь.

И расцветёт над белизной

Нетронутых страниц
И сердца равномерный бой,
И тихий взмах ресниц.

И снова станет жизнь ярка,

Красива и полна,
Пока лукавая тоска
Не затемнит окна.

Я только сухо улыбнусь

И подойду к окну,
В пустое небо загляжусь,
На круглую луну.

Я, как седой, больной старик,

Скажу, что жизнь пуста.
То, что цветёт в страницах книг —
Не будет никогда.

Что есть минуты, иногда

Длиннее длинных лет,
Что могут пролетать года,
В которых смысла нет.

Что мысли тяжелей свинца,

Что свет страшнее тьмы…
И только горю нет конца
И холоду зимы.

20/ XII, 1924

«Догорая, лампады меркли…»

Догорая, лампады меркли,
В темноте уставая мерцать.
Вы вошли в полутёмную церковь,
Чтобы шёлковым платьем шуршать.

Вы вздыхали, и губы шептали

У загадочных строгих икон,
Для того чтобы все увидали
Ваш красивый земной поклон.

И какая бездна проклятий,

Едкой злобы и гнусных фраз
В этом скромном опущенном взгляде
Ваших светлых мигающих глаз!

Не хочу с вами рядом стоять я.

Ваш изящный, покорный вид,
Ваше тёмно-шуршащее платье
Не по-Божьему говорит
Ваша свечка перед распятьем
Неправдивым огнём горит.

20/ XII, 1924

«Меня гнетут пустые дни…»

Меня гнетут пустые дни
Под серым дождевым навесом,
И тайно мысль меня манит
В туман таинственного леса,

Где блещет ярко, как свеча,

Сверкающей луны осколок,
Где чёрной бахромой торчат
Зубчатые верхушки ёлок,

Где златоглавый монастырь

Весь полон светлым перезвоном,
Туда, где стонет птица Вирь,
Сливаясь с ворохом зелёным,

Где в зачарованных снегах

Стоит изба на курьих ножках
И дремлет старая Яга
У освещённого окошка,

А на заборе черепа

Глядятся в ночь огнём палящим,
И чуть заметная тропа
Неотвратимо манит в чащу.

А дальше — тихие скиты

И перезвоны колоколен,
Где не боятся темноты,
Где день печален и безболен…

Там, не считая тихих дней,

Забыть себя, забыть о мире,
И слушать древний звон церквей,
И шум сосны, и песни Вири.

30/ XII, 1924

«Бери меня! Целуй! Замучай!..»

Бери меня! Целуй! Замучай!
Смотри в глаза, смотри смелей!
О, позабудь тот странный случай
Уже давно минувших дней.

Раздень меня! Что хочешь, делай.

Я для тебя добра и зла.
Я душу вырвала из тела,
Безумьем совесть залила.

Лишь полюби меня раздетой,

Униженной и смятой тут.
А после не глумись над этой,
Над самой лучшей из минут.

30/ XII, 1924

«С Новым Годом, дожди и туманы…»