Золотые миры

Я верю в Россию. Пройдут года,
Быть может, совсем немного,
И я, озираясь, вернусь туда
Далекой ночной дорогой.

Я верю в Россию. Там жизнь идет,

Там бьются скрытые силы;
А здесь — у нас — темных дней хоровод,
Влекущий запах могилы.

Я верю в Россию. Не нам, не нам

Готовить ей дни иные.
Ведь все, что свершится, так только там,
В далекой святой России.

1924

Рядом с верой в будущее России, у Ирины появляется критическое отношение к тем настроениям, которые она наблюдала в Морском Корпусе. Размышляя дальше в этом направлении, она приходит к мысли о бесплодности эмигрантского существования вообще и мысленно возвращается на родину с психологией побежденного. Вот стихотворение, которое не только по содержанию и горечи чувства, но и по музыке размера напоминает аналогичное стихотворение эмигранта 40-х годов XIX в. Владимира Печерина.

После долгих лет скитаний
С искалеченной душой,
Полны смутных ожиданий,
Мы вернемся в дом родной.

Робко станем у порога,

Постучимся у дверей.
Будет странная тревога,
Солнце станет холодней.

Нас уныло встретят стены,

Тишина и пустота.
Роковые перемены,
Роковое «никогда».

Жизнь пойдет другой волною,

В новый гимн сольются дни,
И с измученной душою
Мы останешься одни.

Наше горе не узнают,

На.с понять не захотят,
Лишь клеймо на нас поставят
И, как нищих, приютят.

1923

Эти переживания Ирины по времени совпадают с эпохой признания Францией Советов, что в какой-то мере отразилось в ряде ее стихов, например, в «Балладе о двадцатом годе». Но особенно яркое выражение этого подавленного настроения Ирины сказалось в одном ее стихотворении, которое она вложила в письмо в Россию к одной своей подруге, Наташе П.

***

Темна твоя дорога, странник,
Полынью пахнет хлеб чужой.

Анна Ахматова

Я девочкой уехала оттуда,
Нас жадно взяли трюмы корабля,
И мы ушли — предатели-Иуды,
И прокляла нас темная земля.

Мы здесь все те же. Свято чтим обряды,

Бал задаем шестого ноября.
Перед постом — блины, на праздниках — парады —
«За родину, за веру, за царя».

И пьяные от слов и жадные без меры,

Мы потеряли счет тоскливых лет,
Где ни царя, ни родины, ни веры,
Ни даже смысла в этой жизни нет.

Еще звенят беспомощные речи,

Блестят под солнцем Африки штыки,
Как будто бы под марш победный легче
Рассеять боль непрошеной тоски.

Мы верим, ничего не замечая,

В свои мечты. И если я вернусь
Опять туда — не прежняя, чужая, —
И снова к желтой двери постучусь, —

О, сколько их, разбитых, опаленных,

Мне бросят горький и жестокий взгляд, —
За много лет, бесцельно проведенных,
За жалкие беспомощные стоны,
За шепоты у маленькой иконы,
За тонкие, блестящие погоны,
За яркие цветы на пестрых склонах,
За дерзкие улыбки глаз зеленых,
За белые дороги, за Сфаят.

И больно вспоминая марш победный,

Я поклонюсь вчерашнему врагу,
И если он мне бросит грошик медный —
Я этот грош до гроба сберегу.

1924. Сфаят

Интересно, что после этого узко-эмоционального стихотворения на другой день она написала стихотворение в объективном аспекте.