Золотые миры

Я могу это говорить, ибо без России не только «малинового варенья», но и вообще нет ничего. Другой родины у меня нет, а первая потеряна. У меня в жизни была только одна «страшная утрата», одна поистине роковая ошибка, которая навсегда выбила меня из колеи и раздавила мою жизнь. Жизнь моя — какая-то не настоящая. Конечно, я не могу говорить о России, потому что я ее не знаю, ни старую, ни тем более новую, я ее не чувствую, но я очень чувствую ее отсутствие, ее потерю, эту «утрату», я это сильно чувствую, и в этом смысле я могу и имею право говорить о России. И когда я думаю об Игоре — мне становится почти физически больно, что его жизнь, как и моя, пройдет вне России. У меня даже этой зимой была сумасшедшая мысль — поехать с Игорем в Россию. Это почти равносильно смерти. Это значит, бросить мужа, отца и мать, бросить все воспоминания о прежней жизни, уничтожить все стихи, все дневники, все письма, ни с кем из эмигрантов не переписываться и сделать Игоря комсомольцем. Ведь думала же я об этом совершенно серьезно. И тогда я поняла, — честно сама перед собой, что сделать этого я не могу, и я поняла, что Россия для меня потеряна навсегда и безвозвратно. Написала ночью стихотворение, посвященное Подгорному…»

Б.А.Подгорному

Я в жизни своей заплутала,
Забыла дорогу домой.
Бродила. Смотрела. Устала.
И быть перестала собой.

Живу по привычке, без цели.

Живу, никуда не спеша.
Мелькают, как птицы, недели,
Дряхлеет и гибнет душа.

***

Однажды, случайно, от скуки
(Я ей безнадежно больна)
Прочла я попавшийся в руки
Какой-то советский журнал.

И странные мысли такие

Взметнулись над сонной душой.
Россия! Чужая Россия!
(Когда ж она стала чужой?)

***

Россия! Печальное слово,
Потерянное навсегда
В скитаньях напрасно суровых,
В пустых и ненужных годах.

Туда — никогда не поеду,

А жить без нее — не могу,
И снова настойчивым бредом
Сверлит в разъяренном мозгу:

Зачем меня девочкой глупой,

От страшной, родимой земли,
От голода, тюрем и трупов
В двадцатом году увезли?!

13. VII. 1933.Эрувилль.

«КРУЖЕНИЕ СЕРДЦА»

Ирина до конца своей жизни очень любила своего мужа. Как-то, в один из моментов душевных смятений она записала в дневнике:

«…Могла ли бы я порвать с Юрием и связать свою жизнь навсегда с другим — я до сих пор отвечаю — нет». Это крепкое чувство много раз выражено ею в стихах.

Тебе — без упрека и лести,
Тебе, мой доверчивый друг,
За наше усталое «вместе»,
За лед не протянутых рук.

За ночи у детской кровати

(Покорное тельце в огне),
За ночи в больничной палате,
В пустой, в неживой тишине.

За то, что по-разному верим,

И разное видим вокруг,
За радости и за потери —
Тебе, мой обманутый друг.

Мое не прощенное счастье,

Мое пораженье в борьбе…
Без боли, без гнева, без страсти,
Последнее слово — тебе.

1939